Возвращение к себе

Тем временем в Черновцах становилось всё хуже и хуже. С работы начали «выдавливать» лиц не украинской национальности. От служащих требовали знания украинского языка и не просто знания, а повседневного общения на языке, который значительно отличался от классического. Соня любила музыку украинского говора и с удовольствием читала стихи Леси Украинки и Тараса Шевченко, но разговаривать на языке, так называемом «суржике», изуродованном жаргонной отсебятиной, она не могла. Ирку на работу никуда не брали, и она «челночила» в Польшу за барахлом. Правда, поляки возмущались, что «хохлы» всё сметают с полок вплоть до женских прокладок, но терпели: ведь хохлы везли доллары. Веничка налаживал сбыт, одновременно активно ища способа уехать в Германию. Необходимо отметить, что на данный момент положение семьи опять таки было далеко не худшим, если не сказать больше, несмотря даже на то, что к этому времени Соня окончательно потеряла работу. Благодаря Веничке и Юрке дела шли совсем неплохо. Веничка даже собирался открыть автомастерскую. Ситуация замкнулась на Ирке. Ирка вышла замуж, ждала ребёнка и находилась в крайне бедственном положении – без квартиры, работы и надежды на лучшее. Муж, родом из Белоруссии, был уволен с последнего места работы. Кроме того, он платил алименты сыну от первого брака. Семья с трудом перебивалась, и если бы не помощь Сони потихоньку от Венички, то нечем было бы платить даже за электричество.

Глава 12

Михай крутился в этом бизнесе почти с детства. Нет-нет, сам он никогда этой дряни не употреблял. Только однажды затянулся травкой, предложенной сопливым Ромкой, и его тут же застукал отец, влепивший ему такую затрещину, от которой чуть не отвалилась голова, а огненные круги долго плавали перед глазами. Потом долго порол ремнём и пообещал, если ещё раз заметит, то насыплет ему жгучего перца в зад. Отца он боялся страшно, и одного раза ему вполне хватило. Человек с огромной лохматой головой и лицом, заросшим до самых глаз густыми волосами, был похож на страшного зверя, которые, по цыганским легендам, водились в горных районах Молдавии на границе с Румынией. Несмотря на дикий вид, отец был весьма разумным человеком и, чувствуя в сыне неведомую ему силу, оберегал от привычного цыганского промысла – торговли наркотой.

Михай был совсем не похож на отца. Светлое узкое лицо в обрамлении чёрных колец кудрей, тонкая талия и чистый переливчатый голос приводили местных девчонок в состояние экстаза. Женили в таборе его рано на, почти ещё девочке, толстушке Маре. После первой брачной ночи Михай сбежал в Кишинёв и дал зарок – никогда не возвращаться в табор. Его искали. Отец обещал убить. Опозоренную Мару вернули родителям. Считалось, что если муж сбежал от жены, то жена плохая, раз не сумела хорошо приласкать мужа. Её судьбой Михай больше не интересовался.

В городе его приютил цыганский хор, выступавший в одном из ресторанов Кишинёва. У молодого цыгана оказался очень редкий красивый тембр голоса, к тому же он виртуозно играл на гитаре. Артисты хора, скинувшись, отправили его подучиться в музыкальной школе при кишинёвской консерватории. Ещё учась в школе Михай сколотил вокально-инструментальную группу. Ребят приглашали играть на свадьбах, крестинах и прочих торжественных мероприятиях, что позволяло им жить на широкую ногу. Не забывал Михай и хор, давший ему «путёвку в жизнь». Бесплатно выступал с ними в концертах, пел в ресторанах, подменяя занемогших артистов.

Между тем, молодёжная группа стремительно приобретала известность. После первого же выступления по телевизору в его съёмной квартире раздался звонок. Михай с трудом узнал голос друга детства Ромки. Сначала Михай обрадовался, потом испугался: «Что ему надо? Не хочет ли он пристроиться рядом и тянуть из него деньги». Ромка был слюнявым, с вечно слезящимися глазами, бесталанным малым. Он ничего не умел, голоса у него не было, гитару держал, как полено, извлекая из неё такие же деревянные звуки. Кроме того, он с детства баловался травкой, о чём Михай знал, но молчал, считая, что это личное дело Ромки.

Когда Михай исчез, Ромка решил взять Мару в жёны. И хотя она не нравилась ему, мысль, что вот Михай вернётся, а его Мары нет, потому что именно Ромка забрал её, грела ему душу. Ромка с детства так завидовал Михаю, что возненавидел его, и месть была хоть и маленькой, но такой сладкой!

Ромка пригласил старинного друга посидеть в каком-нибудь уютном местечке и за чаркой вспомнить молодость. Больше всего Михай боялся, что Ромка нашёл его по поручению отца, и решив попытаться выяснить его намерения, весьма неохотно согласился на встречу. Маленькая таверна, где они устроились, была на старой окраине Кишинёва. Узнав, что Мара стала женой Ромки, Михай обрадовался. Иногда его всё же мучили лёгкие угрызения совести, что он бросил её, почти девочку, одну и тем опозорил на весь табор. Михай даже хотел передать ей немного денег, но, испугавшись, что его найдут и вернут в табор, передумал.