Возвращение к жизни

«Бейте Гитлера в печенку!

Дайте фюреру под зад!»

7 марта. 4 марта приехал на машине в деревню Березин, где намечался прорыв. В 8.30 началась артподготовка. Десятки «катюш», сотни орудий заговорили сразу, и этот ад продолжался час. Представляю, как «скучно» было фрицам!

Затем полки пошли вперед. Лазили по немецким траншеям. Со мной был комсорг Бабушкин.

Ты с нами, Павка!

Полонная, Шепетовка… Легендарные места! Здесь ходила в сабельные атаки конница Буденного, закалялась сталь Павки Корчагина.

— Вот уж не думал, что попаду сюда, — говорит лейтенант Бабушкин. — Почитать бы сейчас бойцам на Привале Николая Островского…

Мы идем по окопам, из которых только что выбили фашистов, заглядываем в блиндажи — ладные, аккуратно сработанные. Что за народ эти немцы! И здесь, на переднем крае, они умудряются быть домовитыми. Их бункеры уютны и ухожены. Стены оклеены иллюстрациями из журналов — в основном, правда, обнаженные красотки. Но ни разу, ни в одном блиндаже не попалась книга.

Ранцы убитых немцев тоже добротные — из телячьей шкуры, атласной шерстью наверх. В них всякое добро: консервы, кофе, шоколад, шматки сала, губные гармошки. А книг — нет…

— Да, не мешало бы достать где-то Островского, — повторяет Бабушкин навязчивую мысль. — У вас в редакции случайно не найдется?

— К сожалению, нет. Свяжись с дивизионным клубом. Может, там есть.

Бывают же такие совпадения! Через день, возвращаясь в редакцию, я зашел во второй полк[1]. И снова уже другой человек, напомнил о Николае Островском.

Обедаем у полевой кухни, в лесочке. Замполит батальона капитан Павел Голубев достает из полевой сумки потрепанную, распухшую от частого перелистывания книгу.

— Посмотри, может, заинтересует.

Это был роман Николая Островского «Как закалялась сталь».

— Чья книга? — спрашиваю Голубева.

— Моя. Вернее, наша общая: почти весь батальон ее прочитал. Да ты раскрой, погляди на внутренние стороны обложек!

Я раскрыл и стал читать карандашные надписи, густо усеявшие обложки:

«Почему я не читал эту книгу раньше? Эта книга учит жить, мыслить, дружить, бороться.

Рядовой Булгаков».

«Обо мне в части говорят как о хорошем разведчике. Если в самом деле я храбр, то храбрости меня научил Павка. Если стоек в бою, то потому, что я хочу быть во всем похожим на Павку Корчагина.

Разведчик Клемонтович».

«В самые трудные минуты боя передо мной всегда возникает образ Павла Корчагина. Мы, воины-комсомольцы, продолжаем дело Павки, его ненависть к врагам живет в нашей крови, его любовь к Родине живет в наших сердцах.

Младший сержант К. М. Ищук».

«Только вперед! Только на линию огня!»

«Ты с нами, Павка!»

Советую Голубеву отослать эту книгу в музей.

— Не могу, — возразил он. — Это подарок Екатерины Алексеевны, сестры Островского.

— Да?! Ты с ней знаком?

— Работали вместе в музее Островского в Сочи.

Тут же, переписав в свой блокнот надписи на книге, я решил подготовить в газету заметку. Но в редакции меня не встретили аплодисментами, а немедленно вернули в батальон: набрел на такой материал и не увидел за деревьями леса. Нужна полоса!

Вернулся к Голубеву. Встретиться со всеми, кто оставил на книге надписи, не удалось: кто-то отправлен в госпиталь, кто-то остался под обелисками, которые отмечали, как верстовые знаки, наш фронтовой путь. Но все-таки полоса получилась — рассказ о том, как книга Николая Островского шагает с солдатами по дорогам войны.

Прошло время. И однажды я получаю трогательное письмо из Сочи от Екатерины Алексеевны. Оказывается, Павел Голубев отослал ей номер нашей газеты, посвященный ее брату. А научный сотрудник музея, Александра Петровна Лазарева сообщала, что газета заняла место на одном из стендов музея.

Да, наши солдаты читали и на фронте. В заплечных вещмешках хранились не только сухари и консервы, сменное бельишко, мыло и патроны. Нередко можно было обнаружить в них и заветный томик Пушкина, «Кобзарь» Шевченко, другие полюбившиеся книги. Небольшой набор литературы кочевал по военным дорогам и при дивизионном клубе. Но в основном мы жили как говорится, на «подножном корму».

Вспоминается «читалка» на станции Лиски, в дни обороны на Дону. Как-то в наш блиндаж заглянул замполит роты Варюхин. Увидел у меня тоненький томик стихов Николая Тихонова «Тень друга».

— В «читалке» взял? — поинтересовался Варюхин.

— Нет, свой. Прихватил на призывной пункт.

— До дыр зачитаешь! А другие книги есть?

— Где их взять?

— Голова садовая… Где нюх-то у тебя, где проворство? — полушутя сердился Варюхин. — Сходи вечерком к Дмитриеву. Он даст тебе адрес целого книгохранилища.

Капитан Дмитриев — агитатор нашего полка. Как только стемнело, я направился к нему. Дмитриев расположился с другими политработниками полка на дальней улице, в кирпичном доме, куда не доставали пулеметные очереди, да и снаряды залетали не так уж часто.

Выслушав меня, капитан сказал:

— Четвертый дом справа. Только учти: библиотека частная, хозяин в отъезде. Что возьмешь — запиши в тетрадь.