Возвращение к жизни

Вдруг из-за дальнего леска на бреющем полете появляется «мессер». Прямо на нас. Падаем в снег. «Мессер» проходит над нами. Вижу на его желтых плоскостях черные кресты, замечаю даже ряды заклепок на крыльях. Поднимаемся, но тут же снова ложимся: самолет заворачивает, возвращается к нам. Ну, сейчас выдаст…

Летчик накреняет машину. Видим в стеклянном колпаке его голову в шлеме, очки-окуляры. Чем он нас угостит — бомбой или пулеметной очередью? Мне кажется, фашистский летчик ухмыляется.

Истребитель с громовым грохотом проносится у нас над головами и уходит к горизонту.

— Пожалел… — роняет Нестеренко.

— Нас, что ли?

— Да не нас, патроны! Глупо тратиться на двоих.

В Вицентовку пришли, когда начало смеркаться. Здесь встретил капитана Цыбулько. Он рассказал: дела наши плохие, противник вот-вот замкнет кольцо, немецкие танки — в трех километрах: в Ульяновке. В Россоше — тоже. Видимо, у них кончилось горючее. Не двигаются дальше. Вечером двенадцать фашистских транспортных самолетов сбросили на парашютах 70 бочек с горючим, но их отнесло от Россоше в наши боевые порядки.

— Где редакция?

— Переехала в Чернявку, — Цыбулько развернул карту. — Километров четырнадцать отсюда на восток.— Как будем добираться?

— Я был у начальника политотдела. Сказал ждать. К утру пойдет обоз, если не перекроют проход. С ним приказано выбираться.

Посыльный разбудил нас часа в три ночи. Начальник политотдела сказал:

— Через четверть часа отправляем в Чернявку раненых с тыловыми подразделениями. Вам тут делать нечего. Следуйте с обозом. Будьте начеку. Возьмите у раненых автоматы. Остался коридор в три-четыре километра шириной. В случае чего — прикрыть раненых.

Мы шли в Чернявку. Наш путь то справа, то слева освещали немецкие ракеты.

Проскочили! Через два часа кольцо замкнулось.

Дивизия выходила из окружения на следующую ночь.

В девять часов вечера, оставив в арьергарде первый полк, командир дивизии Герой Советского Союза генерал-майор Дремин сам повел на прорыв второй и третий полки. В боевых порядках шли офицеры его штаба и работники политотдела. Как только наши артиллеристы открыли огонь по деревне Скидки и совхозу имени Тельмана, где закрепились немцы, полки с криком «ура» устремились вперед.

Противник, видимо, не ожидал прорыва именно здесь: гитлеровцы выскакивали из хат в одном белье и бежали в поле.

Теперь надо было пробиться через второе, внешнее, кольцо у деревень Россоше и Хорошее. А там уже затарахтели танки, по наступающим открыла огонь немецкая артиллерия. Ей ответили орудия нашего артполка, следовавшие вместе с пехотой. Они били по танкам прямой наводкой и несколько машин подожгли.

Комдив приказал двум стрелковым батальонам блокировать населенные пункты и повел основную колонну по целине между деревнями. Шли под ураганным огнем, но все-таки вырвались из котла.

Батальон Окроперидзе и Кибаля сдерживал напор немцев из деревни Хорошее, не давая им снова соединить кольцо. Лишь после того, как из окружения вышли обозы и замыкающие подразделения дивизии, батальон оставил свои позиции.

При выходе из окружения ефрейтор Михаил Комлев получил ответственное задание — вынести боевое знамя 955-го полка. Рядом с ним двигались старшина Алексей Чурилов и рядовой Кондрат Гурьев, стреляя по гитлеровцам из автоматов. На окраине совхоза имени Тельмана им преградили дорогу немецкие танки. Комлев снял знамя с древка, опоясался им и сказал товарищам:

— Если меня убьют, оставьте здесь, а знамя спасайте.

Они побежали вперед, проскочили в темноте между танками. Немцы их заметили, ударил пулемет. Пришлось ползти по-пластунски. Михаил Комлев так и вышел из окружения, опоясанный святыней полка.

Не все пробивались в одном месте. Просачивались и отдельными группками, а то и в одиночку. Без паники, без суматохи. Это был не сорок первый, а сорок четвертый. Мы научились и сами устраивать «котлы» вражеским войскам, и организованно раздвигать «клещи» противника.

Вышедшие из окружения рассказывали о находчивости и мужестве наших солдат и командиров. В моем дневнике есть записи о таких случаях.

…Капитан М. И. Олзоев, врач, и еще один солдат напали в темноте на легковую немецкую машину. Убив шофера и офицера, завладели «мерседесом» и с шиком проскочили к своим. Правда, их обстреляли наши, но все обошлось благополучно.

…Майор Цисвицкий с ординарцем отстали ночью от своих и заблудились. Видят, идет навстречу колонна. Цисвицкий подошел к обочине дороги, чтобы узнать, какой полк, но его опередили.

— Драй компани (третья рота)? — спросил немецкий офицер.

— Я-я (да-да), — не растерялся наш майор.

Немец что-то еще сказал и пошел дальше. Цисвицкого и ординарца спасло то, что они были, как и немцы, в белых маскхалатах. Да и на груди у майора висел трофейный автомат. Проследовав за вражеской колонной с полкилометра, майор свернул в сторону. Вскоре оба вышли к своим.

А с Иваном Кибалем встретиться больше не довелось.

В марте, когда мы снова прорвали немецкую оборону в районе станции Полонная, и наша дивизия наступала на Староконстантинов, я пришел в небольшую деревню Орлицы, отбитую накануне у противника.