Возвращение к жизни

В каждом нашем полку были свои герои-любимцы и кумиры, чьи имена произносились с гордостью. В 959-м стрелковом таким был командир батальона капитан Валентин Алексеевич Беглов. Он прибыл в дивизию двадцатилетним лейтенантом и в первых же боях заявил о себе как храбрый и талантливый командир.

Слава рязанца Валентина Беглова взошла на Курской дуге, крепла и утверждалась в боях на Днепре, Правобережной Украине, на Сандомирском плацдарме. Его батальон первым ворвался в Лигниц, а затем — в Бреслау.

За полтора года четыре ордена украсили грудь комбата — Красной Звезды, Отечественной войны 1-й степени, Александра Невского и Красного Знамени. Только последнюю награду — самую высокую — не довелось вручить Беглову: ордена Ленина и Золотой Звезды Героя Советского Союза он был удостоен посмертно.

Солдаты называли Беглова «наш Чапай». И впрямь в нем было что-то от Чапая — залихватское, отчаянное, притягательное. Появление комбата в боевых порядках в критические минуты действовало на его подчиненных, как порука победы.

— Ребята! Комбат с нами! — проносилась молнией весть по окопам, и бегловцами овладевало одно стремление — победить!

Старшие командиры поругивали Беглова: «Руководи боем, не суйся в боевые порядки!» Комбат оправдывался:

— Я и руковожу, как могу. Издали не умею.

Что поделаешь: не мог и не умел. Потому часто ходил с перебинтованной головой или рукой, а то и прихрамывая, опираясь на самодельный костыль.

В Лигнице его опять зацепило, на этот раз в плечо и не очень шибко. Фельдшер перевязала и сказала:

— В медсанбате напомните, чтобы сделали противостолбнячный укол.

— Какой санбат? — вскипел Беглов. — Бросить батальон в такой момент!

— Товарищ капитан, нельзя шутить с этими вещами.

— Мне не до шуток. Лучше присмотрите за тяжелыми, а я — туда.

И пошел в роту, застрявшую на перекрестке улиц.

Она находилась в угловом доме.

По окнам хлещет немецкий пулемет. Лейтенант, командир роты, докладывает:

— Не дает ходу. Всю улицу насквозь держит под прицелом.

Комбат не упрекает, не журит ротного. Спрашивает:

— Где пулемет?

— В доме, что наискосок за площадью. Пристроился где-то на чердаке или в окне верхнего этажа.

— Идем-ка!

Они поднимаются на третий этаж. Кухня, обложенная голубым кафелем. Беглов табуреткой вышибает раму. Прислонясь к оконному косяку, наблюдает.

— Четвертый этаж, второе окно справа. Где приданный вам «максим»?

— Внизу.

— Тащи его сюда. И пэтээровца!

Прибегают запыхавшиеся пулеметчики с «максимом» и два бронебойщика с длинным, как оглобля, противотанковым ружьём.

— Пулеметный расчет — сюда, пэтээровцы — в соседнюю комнату, — распоряжается капитан.

Пулеметчики придвигают к окну кухонный столик.

— Куда стрелять? — Сержант смотрит на Беглова.

— Видишь дом наискосок?

— Так.

— Четвертый этаж, второе окно справа.

— Так, вижу.

— Там пулемет. Бей по нему, пока улицу пробежим. Не сейчас. Когда рота пойдет.

Такую же задачу ставит комбат пэтээровцам.

Капитан и лейтенант спускаются вниз. Обходят дом с тыльной стороны.

— Делаем бросок с двух мест, — говорит Беглов. — Я, с одним взводом, — из центрального подъезда, вы с остальными, — от левого торца дома.

— Товарищ капитан, — робко предлагает лейтенант. — Вы бы остались. Мы сами!

— Я иду с ротой, — отрубает комбат. — Приготовьте людей к броску. Дайте знать наверх. Пусть открывают огонь.

На третьем этаже стал гулко отстукивать дробь станковый пулемет. Послышались резкие, как удары в барабан выстрелы противотанкового ружья. Немецкий пулеметчик примолк. Рота метнулась через улицу, одним махом пересекла ее брусчатку. Вместе с бойцами, пригибая раненое плечо, проскочил в противоположный дом Беглов.

Батальон продвигался вперед, очищая от гитлеровцев квартал за кварталом. К вечеру Лигниц был взят.

…Улицы Бреслау заволакивал дым. Удушливая гарь развеивалась только ночью. Каждый дом ощетинивался огнем. Каждый приходилось брать с боем. Особенно мешали нам немецкие фаустпатроны. Удар — и пролом в стене или обвал.

Капитан Беглов не только досадовал на них, но и одним из первых их оценил. Велел собирать захваченные фаустпатроны, организовал в батальоне изучение этого оружия, чтобы обратить его против самих же немцев. Вскоре в ротах появились бойцы, научившиеся стрелять из фаустпатронов. Позднее штаб дивизии разработал специальную инструкцию по их применению. Отпечатали ее в нашей типографии и разослали во все подразделения.

Батальон Беглова, как и другие, медленно продвигался к центру города, отвоевывая у врага кварталы и улицы. Бои были тяжелые, кровопролитные. Окруженные гитлеровцы цеплялись за каждый дом, каждый подъезд.

7 марта батальон Беглова захватил узел сопротивления противника — группу зданий, прикрывавших выход на одну из центральных магистралей города. Фашисты не смирились с потерей важного рубежа и, подтянув свежие силы, блокировали батальон. Им удалось вернуть два дома. Завязалась междуэтажная борьба: на нижнем этаже — немцы, на верхнем — наши. Или наоборот.

Так продолжалось несколько часов. Капитан Беглов был ранен, но не покинул батальон.

— Держитесь, товарищи! — призывал он бойцов.— К вечеру обещают подмогу!