Возвращение‌ ‌«Пионера»

Я, оттягивая край глаза, всмотрелся в фотку девятиэтажки и не смог даже охнуть.

Девятиэтажка была обычной, московского проекта, на шесть подъездов, таких и у нас в Чистополе полно. От стандартной ее отличал только рисунок на боковом торце — тоже панно, из плиток, видимо.

На панно справа вверху полыхало Солнце, слева к нему стремилась комета, а снизу через черный космос к комете рвалось бурое яйцо с едва заметными фигурами внутри.

Космический корабль «Пионер» с экипажем Сафаров — Исичко — Загуменова на борту.

Внизу горели красные прямоугольные буквы: «XXVII съезду КПСС — космические свершения!», а чуть выше в несколько неровных рядов шло невнятное, но странно знакомое сочетание букв, цифр и символов.

— Родина знает, — сказал Олег и быстро вытер глаза.

— Ну как вы? — спросила Арина, ласково проведя длинными пальцами мне по загривку.

Я вздрогнул. Арина стояла между мной и Олегом, которого она, похоже, тоже погладила по затылку. Инне Арина улыбнулась.

— Спасибо, очень вкусно и интересно, — сказала Инна.

— Ну вот и хорошо. На освящение не пошли? Ну и правильно. Только первый раз забавно, потом приедается. Еще и незваные гости… Ну да ладно.

— Скажите, — начал я и на секунду завис. Хотелось спросить про Кукарева, про Обухова, про то, была ли все-таки война и с кем, и долетели ли мы до Марса, и что значит «прошел Чечню», и про развал и застройку или как ее там, про Китай, который только что был чокнутым врагом, а теперь основной партнер, да еще с товарами, про мужика, который пялился на нас и явно был тем самым незваным гостем, что так огорчал Арину.

Но спросил другое:

— А это что за дом?

— Ну что вы, — начала Арина и со смехом прервала себя: — Ой, забыла, что вы не местные. Это же знаменитый «Дом с яйцом», чуть ли не главная достопримечательность Ног-Юрта.

— А на картинке что, знаете? — осторожно уточнила Инна.

— Так никто не знает. Даже художник, наверное. Его построили, когда комета Галлея пролетела — ну и партсъезд проходил. А, вы не знаете…

— Знаем, — сказал Олег мрачно.

Арина сделала уважительное лицо и добавила:

— Ну и вот это все сюда и налепили. А почему яйцо — ну, может, художник «Аэлиты» начитался или кушать очень хотел. Тогда уже перебои с продуктами начинались.

Ого, подумал я и хотел напомнить, что сейчас-то, судя по столу, перебоев нет, по крайней мере, в этом дворце, точнее, центре, самом, блин, деловом, — и опять спросил более существенное:

— А где этот дом?

— Да вот здесь был, — сказала Арина и топнула каблучком.

Мы медленно задрали головы на нее. Она грустно пояснила:

— Он хоть и достопримечательность, но построили паршиво: сыпался, трещины в несущих стенах, вот это всё. Слишком к съезду спешили. К нулевым его расселили, а снести не разрешали. Стоит пустой, бомжи костры жгут, пацаны лазят, но панно — местная ценность, так что низя. Знали бы, каких трудов стоило добиться, а потом вот в это превратить.

Она обвела рукой стены, колонны, окно с лужайкой и густым лесом, которого в помине не было вокруг девятиэтажки на фотке, и толпу, бредущую мимо входа. Впереди брел поп и взмахивал кисточкой, будто опрыскивая картошку от колорадских жуков.

Наверное, это лучше, чем трещины, пацаны и какие-то бомжи.

— Панно честно пытались вырезать — не получилось, рассыпалось сразу, — закончила Арина. — Но перед этим сфотографировали во всех подробностях, тут вот память сохранили. Надо будет, восстановим, может, даже за свой счет. Чтобы этот не приставал.

Она с неприязнью мотнула головой в сторону пустого микрофона, имея в виду, очевидно, незваного мужика, имевшего, получается, какое-то отношение к панно.

Я пристально смотрел на фото. На панно. На «Пионера». И на длинный массив символов, в который были вделаны разобранные по буковкам и раскиданные по причудливой, но вычисляемой системе имена — Линар, Инна и Олег. И если по той же системе читать следующие за нашими буквами символы, складывается вполне понятная строчка.

— Арина Яновна, а Комарова, 43 — это далеко?

— Да нет, отсюда несколько кварталов, минут пятнадцать ходу, — сказала она, не удивившись. — Хороший дом, кооперативный, у меня там тетка жила. Родня там?

— Ближайшая, — сказал я с вспыхнувшей вдруг надеждой.

Дом там, где ждут

Дом был солидным, не нагло роскошным, как деловой центр, укравший имя Главного, а спокойно уверенным в своей непоколебимой прочности — шестиэтажный, квадратный, желтого кирпича, красиво подсвеченного почти севшим солнцем. Двор зеленый, ухоженный и почти пустой, как большинство улиц, по которым мы прошагали, пытаясь не озираться. Детская площадка посреди двора — богатая и яркая, как в леденцовом фильме про пионерлагерь: не кривая горка и пара облупленных лесенок, а муравейник цветных труб, лестниц, канатов и переходов. Правда, ползала по нему только одна девчонка, а маманя или бабушка, не разберешь, худая, стриженая и в джинсах, пялилась в какой-то плоский прибор, который держала в руке. В деловом центре такие были у многих.

— Пятнадцатая квартира, значит, подъезд первый, — сказал я, направляясь к входу.

— Уверен? — уточнил Олег, не скрывая сомнений.