Возвращение в таинственный сад

Мэри Леннокс

Поместье Мисселтвейт

14 января 1910 года

Я гуляла в саду, потому что заняться было больше нечем. Здесь намного холоднее, чем в Индии, и всё вокруг серое, даже небо. Я нашла фонтан, но он пустой, и вместо воды в нём только сухие листья.

На одном из деревьев сидела хорошенькая птичка. Я спросила старого садовника, кто это. Он сказал – реполов. У него серое тельце, а на грудке мягкие алые пёрышки, и лапки тонкие, хрупкие. В Индии таких птичек не было. Когда я впервые его увидела, он сидел на увитой плющом стене, на самом верху. И пел мне песенку – словно хотел что-то сказать. Кажется, он вылетел из сада, в который уже десять лет никто не заходил.

Марта, служанка в поместье, сказала про этот сад, что он давно заперт. И садовник тоже о нём упоминал. Я пыталась его расспросить, но он рассердился и сказал, что я слишком навязчива.

Мне страх как хочется посмотреть на сад, но там нет калитки, или я не могу её найти, хотя обошла уже весь парк. Была в огородах и во фруктовом саду. За ними точно есть ещё один, таинственный сад, но в него никак не войти.

Я почти уверена, что реполов летал в тот сад. И обязательно отыщу калитку – или перелезу через стену, если придётся. Тогда мы с ним снова увидимся. Он так громко пел… и, кажется, я ему понравилась. Как бы мне хотелось, чтобы он со мной подружился!

У меня ведь нет друга, и я буду рада, если найду хоть одного.

Глава пятая

Эмми зарылась под лоскутное одеяло, пытаясь снова уснуть. В кровати было тепло и уютно, и она не хотела открывать глаза. В комнате наверняка ещё царил ночной мрак. Ветер с бескрайней вересковой пустоши ревел в трубе словно дикий зверь, хлестал по стенам дома и свистел в щелях так, что казалось, будто злые духи издают угрожающие вопли. Эмми боялась просыпаться. Она накрылась одеялом с головой и только в этом тёплом, тихом укрытии чувствовала себя в безопасности. Но дрёма уже спа́ла, и под одеялом быстро стало слишком жарко и душно. Эмми как мышка высунулась наружу и замерла, прислушиваясь к шуму ветра и посапыванию Руби. Дневник соскользнул с кровати на пол, но Эмми не рискнула за ним потянуться.

Ветер всё ещё жутко завывал за окном, но постепенно становился тише. Теперь он издавал странные надрывные всхлипы, совсем не похожие на плач ветра. Может, у них на подоконнике сидит филин? Артур говорил, что видел во дворе филина, который пролетел совсем низко над землёй. Хотя, конечно, он мог и соврать.

Эмми поёжилась, несмотря на тепло в комнате, и стала ждать, что по стеклу вот-вот застучит клюв. Теперь уже не было смысла притворяться, будто она ещё спит. Она села в кровати, обхватила колени и прислушалась. Ей хотелось думать, что это ветер воет и стенает, но казалось, будто в дом пытается прорваться нечто недоброе. Стёкла задребезжали, и Эмми подпрыгнула на постели, тихо вскрикнув.

Ветер смолк, но легче от этого не стало. Даже в тишине его рёв эхом отдавался в ушах. Эмми уткнулась носом в одеяло, покрывавшее колени, и стала ждать, когда ветер снова примется ныть, бушевать и хлестать стены.

Ждала она напрасно. Ветер полностью улёгся, и вместо него из коридора раздался слабый жалобный плач, такой тихий и печальный, что Эмми и сама невольно шмыгнула носом. Эмми поняла, что и до этого слышала сдавленные всхлипы, но они смешивались с шумом бури в пустоши. Это точно был не ветер – и не филин. В доме кто-то плакал.