Возвращение в Терпилов

– Даже не знаю… – покачала старушка головой. – Дети его любили, врагов у него не было, насколько я знаю.

– А вас не спрашивали… – я замялся. – В общем, не брал ли он взятки?

– Нет, конечно нет, – замотала женщина головой. – Да, меня следователь спрашивал об этом, но это такая ерунда, что и говорить не стоит. Я не к тому, что у нас учителя не берут – нет, всякое случается. Но Николай Александрович – случай особый. Он во‑первых был человеком честным, принципиальным, ну а во‑вторых даже и пожелай он брать взятки, то у него не было бы такой возможности. Ну разве что я могу допустить, что за репетиторские какие‑то услуги ему могли платить. Но это же не взятки. До всяких хозяйственных дел, которые проходят через школу – ремонтов, покупки техники – он не имел никакого касательства. Правда, иногда ему поручали собирать деньги с родителей, но это, к сожалению, общая наша учительская обязанность. Финансирования не хватает, а у нас то одно, то другое. В январе вон трубы прорвало в столовой, ближе к лету надо будет полы в спортзале чинить. Потом вон окна нужна вставить, видели, небось, какой у нас первый этаж? Всё фанерой забито. Словом, денег много надо, а откуда их взять?

– Ну а могло быть так, что он требовал с родителей лишнего? Поручили ему, к примеру, собрать по пятьсот рублей, а он по восемьсот попросил?

– Нет, это невозможно, – убеждённо заявила завуч. – Родители же друг друга знают, а у кого и дети учатся в разных классах. Скандал моментально начнётся.

– А как у него с личной жизнью дела обстояли? – спросил я.

– С личной? – женщина задумалась, – Ну, он с учительницей одной нашей встречался, Филимоновой кажется. Прошлой весной она от нас уволилась. Но у них ничего не вышло. А больше, вроде бы, ни с кем он не был близок… Мы бы знали, коллектив у нас женский, понятно, что мужчина в центре внимания. Правда, вот говорили, что его видели с какой‑то девушкой пару месяцев назад.

– А как он… в общем… – я нерешительно переступил с ноги на ногу… – Со здоровьем, так сказать… Полностью ли он был здоров в психическом смысле? Соседи говорили, что он во сне кричал, привидения ему какие‑то являлись…

– Да как вам сказать, – старушка задумчиво глянула в сторону, – Слухи такие и у нас ходили. Тут, вы знаете, дело в одной истории, которая случилась лет, наверное, пятнадцать или двадцать назад. Пропал ребёнок и Николай Александрович очень тяжело это переживал, буквально места себе не находил.

– Какой ребёнок? – спросил я.

– Девочка, Ника Белозёрова. Николай Александрович повёз класс на экскурсию в Ростов Великий, в кремль тамошний. Знаете, где «Иван Васильевич меняет профессию» снимали? Вот туда. Школьников отпустили побегать по территории, тогда она и пропала.

«Пропавшая девочка! – отметил я про себя. – Вот откуда у учителя галлюцинации».

– И что же дальше? – продолжал я.

– Ну что… Ходил он чуть ли ни полгода как в воду опущенный. Ото всех ему досталось – и от руководства школы, и от милиции, и от родителей. К тому же отец Ники был влиятельным человеком. В школу несколько раз приезжали какие‑то то ли бандиты, то ли ещё какие рэкетиры. Всё искали Королёва, побеседовать с ним хотели. Кажется, однажды они его сильно избили… Королёв эту историю пытался загладить. Даже денег дал матери, очень большую сумму.

– Какую? – поинтересовался я.

– Говорили, что пятьдесят тысяч долларов.

Мне показалось, что я ослышался. Пятьдесят тысяч долларов в 98‑м году были целым состоянием! Столько стоила, к примеру, трёхкомнатная квартира в Москве. Я вспомнил бедное, жалкое жилище учителя. Откуда у него такие средства?

– Что же, Королёв был тогда богатым человеком? – спросил я у завуча.

– Да нет, там история несколько сложнее, – нерешительно взглянув на меня, вздохнула женщина. – Через месяц после исчезновения Ники её родители поссорились и развелись. Говорили, отец девочки очень спокойно воспринял её исчезновение, ну а мать наоборот ночей из‑за этого не спала, всё по инстанциям бегала, частных сыщиков нанимала… Вот между ними и начался конфликт. Общаться они перестали, а вскоре и совсем развелись. Мать при разводе наотрез отказалась брать деньги от мужа. Ну вот он, якобы, через учителя и помог ей…

Глава двадцать восьмая. Москва. Глянцевая скорбь