Возвращение в Терпилов

Соня нерешительно кивнула, а вот Иннокентий взбунтовался – он ни за что не хотел оставлять меня наедине с преступником.

– В конце концов, вдвоём у нас больше шансов,– нервно переступая по колено в снегу, горячим полушёпотом доказывал парень. – Предположим, большого вреда мы даже вместе ему не сделаем, но можем заставить побегать, утомить. В конце концов, вы займётесь им, оглушите своим травматом, а я в это время попробую освободить Сашу. Ну а втроём мы, возможно, уже как-нибудь с ним справимся!

Предложение Иннокентия сильно соблазняло меня – вспоминая жуткие фотографии из полицейского дела, я при всей своей решимости вздрагивал при одной мысли о том, что окажусь в логове жестокого убийцы в одиночестве. Однако, всё же попробовал отговорить молодого человека. На его доводы у меня нашлось множество возражений. Во-первых, Саша, если он ещё жив, может быть в бессознательном состоянии. Во-вторых, силачу Францеву, возможно, ничего не стоит справиться и с тремя соперниками. И в-третьих – тот вполне может быть вооружён.

– Послушай, этот человек – убийца, – глядя в глаза Иннокентию, серьёзно объявил я в качестве последнего аргумента.

Парень ошарашенно уставился на меня, затем вопросительно – на Софью. Девушка молча кивнула.

– Может, тогда всё же в полицию? – с сомнением пробормотал парень.

– В полицию нельзя.

– Почему?

– Некогда объяснять. Итак, вы с Соней ждёте у дороги, а я иду на дачу, – повторил свой план я. – Засеките двадцать минут, и если я не вернусь…

– Я всё-таки пойду с вами! – после секундного колебания заявил Иннокентий.

– Ты уверен?

– Да, на сто процентов! – решительно кивнул парень.

Спорить было некогда – счёт шёл на секунды. Ведь стоило Францеву заметить незваных визитёров и эффект неожиданности – главный наш козырь – окажется безвозвратно утерян. Попрощавшись с девушкой, которая тут же поспешно направилась на назначенный ей пост, мы пошагали к даче.

Осторожно перебравшись через забор, оказались на большом, заметённом снегом дворе. И снова нигде ни следа, ни признака движения… Кроме главного дома тут имелись ещё три строения – навесная крыша, видимо, предназначенная для автомобиля, сарай для инструментов, и покосившаяся набок кабинка туалета. У забора, припорошенные снегом, лежали доски и строительные материалы, предназначенные для ремонта. Я направился к дому и, поднявшись по сырым ступеням, дёрнул металлическую ручку. Дверь так резко взвизгнула, что я вздрогнул: казалось, звук разнёсся на километры. Если Францев где‑то поблизости, он уже знает о присутствии чужаков… Я достал пистолет и, отступив назад, приготовился к нападению. Но из дома не донеслось ни шороха. Подождав немного, я снова дёрнул ручку на себя. В ржавом замке заскрежетало, резко тренькнуло, и дверь с басовитым скрипом отворилась.

Шагнув в тёмное, сырое помещение, я осмотрелся кругом. Дневной свет с трудом проникал сквозь густо заросшие грязью окна, и прошло не меньше минуты прежде чем предметы вокруг приобрели очертания. В узкой комнате, застойный воздух которой пропах плесенью, были лишь три старых стула, стол, покрытый изрезанной клеёнкой да посудный шкаф. На второй уровень этого неуклюжего строения вела самодельная, грубо сколоченная приставная лестница, однако, воспользоваться ей я не решился – не хватало ещё впотьмах сорваться и сломать шею.

Я внимательно, сантиметр за сантиметром, обследовал дом, заглядывая в каждую щель, прислушиваясь к каждому звуку. Нет, никаких следов недавнего пребывания людей здесь не было. Я вышел на улицу. Итак, Сашин след потерян. Но куда Францев увёз его? В мозгу тревожно шевельнулась мысль о том, что теперь, когда молодой человек стал главным подозреваемым в деле, преступнику он живым не нужен… Нет, напрасна была поездка сюда, зря я с самого начала не обратился к Ястребцову! Полиция успела бы раскинуть сети, и если не спасла бы Сашу, то хоть его убийца не ушёл бы от наказания…

– Игорь, идите сюда! – прервал мои размышления встревоженный крик Иннокентия. – Тут кто-то шевелится!

Голос раздавался с противоположной стороны двора. Через несколько секунд я уже стоял возле покосившегося дровяного сарайчика. Иннокентий, взмокший и растрёпанный, кряхтел у двери, пытаясь при помощи гнилого полена, подобранного на дворе, сбить ржавый замок.

– Вот, послушайте! – оглянулся он на меня. – Я подошёл и чувствую – кто-то возится. Постучал, а там сдавленный голос на помощь зовёт!

Навалившись на дверь, мы без труда сняли её с петель и отбросили в сторону. В глубине сарайчика, на жидкой соломенной подстилке, связанный по рукам и ногам, копошился Саша. Достав из кармана перочинный ножик, Иннокентий, молниеносно освободил друга от пут. Встав на ноги, молодой человек с отвращением выплюнул тряпичный кляп и, с тревогой оглядев нас, потребовал: «Где он?»

– Кто, Борис?

– Да! Где?

– Мы сами не знаем, – как можно спокойнее пояснил я. – Ты сам-то как себя чувствуешь?