Возвращение в Терпилов

– Да, можно и так сказать, – криво усмехнулся Фомичёв. – И этого ещё мало – каждый год всё новые и новые сюрпризы от власти получаем. Вот прошлым летом чуть не задохнулись тут из‑за лесных пожаров. Новый лесной кодекс приняли, всех лесников сократили, ну и пошли леса гореть. Писали, жаловались, да толку – ноль. Плевать на нас всем.

– А колхозное хозяйство в каком состоянии?

– И тут всё плохо. Раньше‑то, при Советах, мы половину урожая на рынке реализовывали, а половину через госструктуры сбывали. Вот, например, соседняя войсковая часть, в Малахово, у нас закупала продукты для склада. А сейчас и военные от нас отказались, у них там свои какие‑то поставщики, карманные появились, и на рынки не попасть. Теперь там всё кавказцы держат и чужих не пускают… Ну и плюс техника вся устаревшая. Один трактор остался, а два вон, – он, не глядя, махнул рукой куда‑то в поля. – Ржавеют на пашне, только запчасти с них снимаем.

– Так, может, лучше будет, если москвичи‑то тут порядок наведут? – спросил Францев. Он уже давно пристально и с высокомерной усмешкой приглядывался к Фомичёву.

– Да невозможно это, – ответил тот обречённо. – Они уже говорили что с землёй делать будут – часть под коттеджи, а часть, которая у нас итак распахана, под сельхозугодья, картошку свою на чипсы выращивать будут. Деревня им не нужна, они снести её хотят. Оставят тут пять‑десять семей на правах крепостных – ну там собственность барскую сторожить, да мелким ремонтом заниматься.

– А что нам тут в первую очередь посмотреть нужно? – спросил Саша.

– Это вам Михаил Кузьмич всё покажет. Как окончится совет, так он с вами пойдёт. Да, а вот и гость наш, – сказал Фомичёв, резко поднимаясь из‑за стола.

К зданию сельсовета в самом деле подъезжал, переваливаясь на колдобинах, забрызганный грязью чёрный «Лэндкрузер». У входа его уже дожидалась толпа колхозников числом не меньше двадцати. Из машины вышел, перед тем осторожно пощупав ногой землю, человек лет тридцати, черноволосый, с худым усталым лицом и в тонких очках. Одет он был в элегантный чёрный костюм и кожаные полуботинки с высокими бортами. Видимо, в своём деле прибывший был новичок – по сторонам он смотрел исподлобья и с опаской, как холёный европейский путешественник, внезапно оказавшийся средь австралийских аборигенов. Колхозники немедленно обступили его со всех сторон. Поднялся встревоженный и злой гомон, в котором не различались отдельные фразы. «Подождите до собрания, я всё объясню», – всем сразу отвечал молодой человек высоким надтреснутым голосом.

Вслед за колхозниками я отправился в сельсовет. Миновав тёмные сени, в которых пахло хозяйственным маслом, а углы были заставлены какими‑то ржавыми вёдрами, я оказался в просторной чистой комнате, с недавно выбеленными стенами, синими бархатными занавесками и полами, покрытыми новым линолеумом. Всё её пространство перегораживали семь деревянных самодельных лавок, видимо специально принесённых для заседания. У стены напротив входа, под выцветшими портретами Ленина и Сталина, располагался стол, покрытый зелёным сукном. Шагнувший нам навстречу Треухов пригласил молодого человека присесть за этот стол, а сам устроился прямо перед ним, в первом ряду. Вошедшие вслед за мной Саша с Францевым заняли места рядом с председателем, а я встал возле окна, откуда было удобнее наблюдать за происходящим. Когда колхозники, продолжая вполголоса переговариваться, расселись по лавкам, заседание началось.

– Все меня знают, наверное, но кто не слышал, представлюсь. Зовут меня Николай Харченко, я совладелец и главный юрисконсульт компании «Русский картофель», – робко оглядев зал, произнёс молодой человек. Он начал говорить дрожащим прерывающимся голосом, но, казалось, звук собственной речи успокаивал его: чем дальше, тем увереннее становились его интонации. – Хочу сразу сказать, что наша фирма приносит вам извинения за то недопонимание, которое могло возникнуть между нами. Я считаю, что в ходе нашей беседы мы сможем решить все спорные вопросы. В первую очередь, хотелось бы развеять слухи о том, что мы собираемся заниматься каким‑то строительством на колхозных землях. Ответственно заявляю, что на ближайшее время у нас такие планы отсутствуют.

– Что значит – «на ближайшее время»? – раздался из угла взволнованный женский голос. – Ну а завтра у вас эти планы появятся, и что, нам в двухдневный срок с детьми на улицу?

– Во‑первых, есть жилищный кодекс, который любом случае гарантирует вам жильё..

– На выселках, в медвежьем углу каком‑нибудь, как Семёновку вон расселяли, – глухо проворчал кто‑то.

В зале зашептались.

– Во‑вторых же, миссия «Русского картофеля» подразумевает полную транспарентность корпоративной политики, – повысил голос молодой человек.

Колхозники угрюмо переглянулись.

– Чего‑чего? – после минутной паузы зло спросил сидевший в первом ряду седой краснолицый мужчина в вязаном свитере.

– Я имел в виду, что мы ведём дела прозрачно и всегда задолго извещаем партнёров о наших будущих действиях, – снова оробел Харченко.