Возвышенное. После падения. Краткая история общего чувства

3. Жить-рисковать, «бытие-в-риске» (героический стиль). Криминальное сознание. Высшая цена жизни – это риск. Со-бытие-с-другим в риске. Риск характерен для определенного типа личностей, готовых нарушить любой запрет (это не экзистенциальная готовность к смерти, воспетая Хайдеггером в «Бытии и времени»), кроме тех, на которых основано само сообщество, к которому они принадлежат. Перейти черту, рисковать (даже жертвовать собою)… Ведь в том-то и смысл подобного бытия: не просто умереть достойно, а принять смерть в качестве необходимого (но не решающего) условия по отношению к ценностям круга, в котором смерть становится лишь относительной неудачей по сравнению с выигрышем воли в бытии-к-риску. Но риск имеет прямое отношение к потреблению и распределению времени внутри сообщества. Если времени больше нет, в том смысле, что нет будущего и прошлого, и даже нет ничего вне каждого отдельного момента времени, то темпоральная структура риска точечна, это совокупность мгновений, каждое из которых на границе бытия – «бытия-к-риску». Риск как повторяющаяся структура экзистенциального опыта личности. Рискующий, как и игрок, пытается возобновить его снова и снова. Необходимы большие затраты нервной энергии, и они компенсируются свободным временем, которого, как оказывается, может быть вполне достаточно, чтобы это восстановление проходило эффективно.

Возьмем, к примеру, формирование эстетических суждений вкуса в нынешнем элитном реформаторском классе. (Понимаю неудобство всей той поверхностной (приблизительной) стратификации, которую предлагаю, и все же современное российское общество ориентировочно можно разделить на два массивных страта: реформаторский и контрреформаторский. Замеры общественного мнения почти с какой-то унылой повторяемостью демонстрируют нам присутствие в обществе этих двух различных умонастроений, они-то, в свою очередь, и подсказывают стратификацию, хотя и ограниченную отсутствием важных социологических индикаторов). Эстетическое разнообразие стилей жизни этого класса характеризуется, с одной стороны, плюрализацией вкусовых предпочтений, но с другой, – упразднением суждений вкуса (того, что требует воспитания и образования, рефлексии, т. е. большого времени жизни, которого нет и не было). Вот почему, говоря о высшем политическом классе как о «господствующем», мы можем приписывать ему способность к суждениям вкуса только с точки зрения воли к власти, или наличия властных ресурсов. Не деньги, а власть выступает квазистилевым критерием искусства (мерилом оценки, позиции, качества жизни). Мы говорим об определенном стиле жизни, который складывается в качестве образца, распространяясь на общество сверху вниз (от очень больших денег к меньшим и малым). Суждения вкуса – это уже стиль жизни, даже некий этос существования, целая эстетика существования. Стиль жизни формируется из взаимосвязи, а точнее, набора вкусовых элементов. Они же, повторяясь, закрепляют то, что становится привычкой, затем стилем, а своим возвратным действием оказывает формирующее влияние на цели и ценности для данной прослойки.