Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

Что теперь сказать Рэнди? Как объяснить все? Что он подумает теперь, когда они оба убедились, что Брайан Кинни не имеет никакого отношения к состоянию мистера Харольда?


- Гейл! – вдруг раздался неуверенный шепот около уха, - ты как?


Брюнет горько усмехнулся. Как он? Да просто отлично! А вся его привычная жизнь сейчас лежит бесформенной кучей у ног одного блондина.


- В порядке! - Хрипло ответил он.


Осторожно Рэнди отодвинулся от партнера, но не выпустил его из объятий. Ярко-голубые глаза пытливо впились в лицо Гейла, отыскивая там ответы на свои вопросы.


- Гейл, я….. – снова начал блондин, но Харольд перебил его, касаясь ладонью пухлых губ:


- Не надо, Рэндс, извини меня, но….


- Никаких «но», Гейл! – безапелляционно заявил Харрисон, - то, что сейчас произошло, стало ответом на твой вопрос. Хочешь ты этого, или нет.


Брюнет прикрыл глаза, все еще пытаясь отрицать, но в глубине души уже смиряясь с необратимостью. Такая страсть не может быть эпизодом. Это не случайность. Это не Брайан Кинни. Это он сам. Гейл Харольд.


Именно он только что стонал и извивался в руках партнера.


Он хотел этого. И он это принял.


- Я гей? – наивно поинтересовался мужчина у своего юного почти любовника. Тот в это время вытирал руку об извлеченный откуда-то платок.


- Ты дурак! – грустно улыбнулся Харрисон, проводя свободной ладонью по волосам Гейла, - мы ничего не знаем пока. Но то, что ты сейчас почувствовал, имеет вес в любом внутреннем споре. Гей ты или нет, но определенно не стопроцентный натурал.


Блондин самодовольно ухмыльнулся и чмокнул Харольда куда-то в грудь, запахивая на нем халат.


Гейл снова покраснел, выравниваясь, но когда Рэнди вознамерился отойти от него, удержал его за плечо и, пряча глаза, спросил:


- Рэндс, а ты…? – дальше договорить не получилось. Голос брюнета прервался.


- Что я, Гейл? – веселился блондин, но Харольд молчал, разглядывая пальцы своих босых ног. Наконец, он еле слышно прошептал:


- Ты хотел….? Я не знаю….. ты же…. Я просто эксперимент? Или ты чувствуешь….? Какого хрена творится между нами?


Рэнди глубоко вздохнул, понимая, что хочет знать брюнет. Покачав головой, он схватил руку Гейла и прижал ее к своему паху. Под пальцами оказалась довольно внушительная выпуклость, от касания к которой Рэнди протяжно застонал, но тут же отпустив ладонь Харольда, взглянул ему в глаза.


- Это ответит на твой вопрос? - Гейл покраснел, чувствуя, как горит кожа в том месте, где он почувствовал жал плоти Харрисона.


- Гейл, - серьезно начал Рэнди, - ты знал, что я гей. Я не делал из этого секрета. Так же ты знаешь, что ты потрясающе сексуален и красив. Уверен, что ты тысячи раз слышал это от женщин, но поверь мне, многие мужчины согласятся с ними. Я не исключение.


Он осторожно повернул к себе заалевшее лицо Гейла и закончил, глядя тому в глаза:


- Я хочу тебя, Харольд. Ты нравишься мне. Я считаю, что ты замечательный человек, хороший друг и, несомненно, потрясающий любовник. Но я не буду давить на тебя. Это только твое решение, - он ободряюще улыбнулся, глядя в ошеломленные ореховые глаза, - Если ты предпочтешь забыть о том, что случилось только что и жить дальше, я пойму и тоже сделаю вид, что ничего не было. Но если ты захочешь исследовать это в себе, знай, я буду рядом. Я помогу. Мы разберемся вместе.


Гейл не сводил взора с понимающих и таких ласковых глаз блондина. Какое-то яростное чувство забилось в груди у мужчины. Ответ на тысячи вопросов, казалось, плавал на поверхности. Он был единым. Объяснение тому, что он чувствовал с того самого момента, когда впервые увидел этого удивительного парня. Но в мозгу был хаос.


Рэнди осторожно отступил от Харольда, напоследок проведя ладонью по его лицу


- А сейчас нам пора на площадку, - произнес он, - оставим все вопросы на потом.


Покорно кивнув, Гейл отлепился от стены и с размаху плюхнулся на стоящий рядом стул.


Харрисон понимающе улыбнулся:


- Я скажу, что ты будешь через пару минут.


- Хорошо, – благодарно выдохнул Гейл, - мне просто нужно….


- Я знаю! – кивнул Рэнди, - просто постарайся не задерживаться.


Гейл вдруг неуверенно подняв взор на Рэнди спросил:


- Мы сможем снять эту сцену…. Сейчас? После….


- Сможем! - уверено ответил блондин, - Мы в первую очередь профессионалы. Все личное остается за пределами света софитов, помнишь?


Гейл кивнул, и Харрисон улыбнулся.


- Ну и отлично! Увидимся!


С этими словами Рэнди покинул гримерку, а Гейл на негнущихся ногах встал и подошел к зеркалу.


Оттуда на него смотрел человек с ошеломленными, горящими глазами. Растрепанные пальцами Рэнди волосы беспорядочными прядями спускались на лоб. Порозовевшее лицо, расфокусированный взгляд…..


- Господи! – прохрипел Гейл, вспомнив, как стонал и извивался в руках блондина, - и что же, твою мать, мне теперь с этим делать?


Ответа пока не было.


Но, почему-то, Харольд больше не ощущал страха. Шок, неверие, странный диссонанс внутри – да! Но не страх.


Страх исчез, когда он взглянул в уверенные голубые глаза Рэнди Харрисона и увидел там собственное отражение.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия