Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

- Послушай, - начал Харрисон, - твоя…эммм… ситуация во время съемок сцены абсолютно нормальна! Поверь мне, я…


- Остановись! – нервно выкрикнул Гейл, отходя на шаг назад. - Я не буду обсуждать это! Ничего не случилось. Ясно? Ни-че-го!


- Гейл, ради Бога! – воскликнул Рэнди. - Ты как ребенок!


- Слушай, у нас сейчас новая сцена! Может, ее обсудим?


Рэнди презрительно хмыкнул:


- Конечно, Гейл! Давай ее обсудим! Я не против! Давай поговорим о том, как у тебя снова нарисуется стояк прямо посреди сьемок! И позволь заметить, в ней ты будешь облизывать мою голую задницу! А затем мои чертовы ноги окажутся у тебя на плечах. И все это время на нас обоих будут только тонкие носки на членах! Как думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем съемочная группа заметит это? А потом они свяжут нервное состояние ведущего актера с тем, что у него перманентный стояк на партнера по съемкам!


Гейл отчаянно покраснел, но взгляда от Рэнди не отвел. Чертов паршивец!


- Я не гей, Рэнди! – словно оправдываясь, произнес Харольд.


- Конечно ты не гей! – спокойно повторил блондин. - Но у тебя есть проблема. И либо мы решим ее, либо это станет причиной не очень приятной ситуации.


- Да нет никакой проблемы! – закричал Гейл. - Это просто с непривычки! Я должен втянуться, осознать эту роль. Просто слишком много Брайана. ….


- Отлично! – взмахнул рукой Рэнди.- Шикарно! Если это так – то все просто здорово! Во всем виноват Кинни!


- Вот и отлично!


- Как скажешь!


Гейл, набычившись, сверлил горящим взором Харрисона, который не уступал ему в упорстве. Голубые глаза казались синими.


Мотнув головой, Рэнди, вдруг, сорвавшись с места, подошел к партнеру и, продолжая буравить его взглядом, вызывающе поинтересовался:


- Чего ты боишься, Гейл?


Харольд вжался в стену, снова ощущая то самое тепло, от которого старался скрыться. Запах Рэнди ворвался в ноздри, посылая по всему телу озноб страха, смешанного с возбуждением.


- Рэнди, - прохрипел Гейл, - что ты…?


- Ответь мне! – перебил блондин, подходя ближе, практически касаясь грудью Харольда, - Чего ты боишься? Меня? Себя?


Гейл тяжело сглотнул:


- Я ничего не боюсь! – неуверенно проговорил он. - Я просто не знаю…. Не понимаю, как я должен….


Тряхнув головой, Гейл попытался оттолкнуть Рэнди, но тот, словно врос в землю. Его руки вцепились в шелк халата брюнета, лицо оказалось в считанных миллиметрах от лица Гейла.


- Чушь! – шепнул блондин, не отводя глаз от партнера. - Ты несешь чушь. Поверь мне, я никогда не ошибаюсь и никогда не хожу вокруг да около. То, что ты сейчас испытываешь совсем не ново.


Гейл крепко сжал зубы и попытался опустить голову, но пальцы блондина крепко схватили его за подбородок, вынуждая смотреть на него. В лазурной глубине плескался темный вызов, вперемешку со страстью, страхом и железной решимостью настоять на своем.


- Гейл! – твердо сказал он, - перестань бегать! Посмотри в лицо этому! – и очень тихо закончил, не прерывая зрительного контакта. - У тебя впервые встал на мужчину?


- Нет! – закричал Гейл, и Рэнди вздернул бровь в недоумении. – То есть да….но….нет!


- Так нет или да, Гейл?


В голове у Харольда творилось безумие. Признать, что у него действительно проснулось сексуальное желание к представителю своего пола, значит признать проблему, столкнуться с ней лицом к лицу, полностью переосмыслить свои взгляды…. Но не признаться – значит выглядеть в глазах Рэнди трусом. Тем, кто прячет голову в песок, предпочитая отрицать очевидное, а не иметь достаточное количество яиц, чтобы посмотреть на себя с новой стороны.


Рэнди сверлил его глазами. Жар его тела проникал сквозь халат, воспламеняя кожу. Харольд остро чувствовал его близость и на моральном и на физическом уровне. Обмануть Харрисона не выйдет. В подобном он хоть и младше, но опытнее. Значит, придется говорить об этом.


Глубоко вздохнув, Гейл, стараясь не смотреть на партнера, произнес:


- Это впервые, Рэндс….. я не знаю….. я раньше никогда не…. это произошло помимо воли…. прости!


Объяснение вышло скомканным и не ясным, но на губах Рэнди вдруг забрезжила улыбка. Он осторожно поднял руку и провел по щеке Гейла.


- Все нормально! – проговорил он, - это физиология. Естественная реакция здорового организма на контакт кожи. К тому же, скорее всего это не ты, а Брайан. – Рэнди улыбался, а у Гейла внутри все скрутилось в тугой комок.


- Рэнди, - прошептал Гейл в порыве чего-то странного, - а вдруг я….


Харрисон засмеялся. Легко и искренне. Его теплые глаза ласкали сконфуженное лицо Гейла. Не переставая улыбаться, он произнес:


- Послушай, это ведь не диагноз. Не что-то вероятное. Оно или есть или нет. Сексуальная притягательность вещь довольно странная! Что ты почувствовал?


Гейл вскинул голову и покраснел.


- Скажи мне, - настаивал Харрисон, - что ты почувствовал, когда коснулся меня?


Гейл отвернул от партнера заалевшее лицо, но тем не менее ответил:


- Жар… стыд…шок… удовольствие… хотелось, чтобы это не заканчивалось, но в то же время, было дикое желание убежать и спрятаться….. от тебя, от этого чертового Кинни в себе….


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия