Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

- Да понимаю я! – улыбнулся Гейл, - но поймут ли идею остальные? Мне нравится Брайан, я в восторге от Джастина, от сценария, и от его откровенности! Но меня смущает то, что данное шоу либо поломает взгляды многих, либо станет синонимом провала. Я верю в первое, но не могу исключить и второе.


- Даже если и так, - заявил Липмэн, - то мы хотя бы сделаем попытку показать все это народу. Откровенно, честно и без купюр.


Гейл поднял руки, как бы сдаваясь.


- Ну, после выхода в свет пилота, увидим! Я же просто актер, в конце концов.


Дэниэл улыбнулся Гейлу и, снова сделав глоток виски, серьезно продолжил.


- Но есть одна вещь, в которой я должен быть уверен, сынок!


Харольд вздернул бровь, не понимая.


- И что же это за вещь?


- Пойми нас, уверенность в том, что сериал станет популярным, не уйдет, пока мы не убедимся в обратном. И по-этому было решено добавить в твой контракт еще один пункт.


Гейл мгновенно подобрался, почуяв неладное. Какого черта?


- Насколько я знаю, - холодно произнес он, - документы уже подписаны и утверждены. Зачем что-то менять?


Липмэн поднял руки вверх, словно защищаясь:


- Ты просто прочти, Гейл. Никто не имеет права уговорить тебя подписать это, если ты сам не захочешь. Но я вынужден просить тебя пойти нам навстречу. Это необходимо для имиджа.


Нехотя Гейл взял в руки контракт и, не отрывая пытливого взора от явно нервничающего сценариста, покрутил его в руках:


- Я должен прочесть сейчас?


- Да! – ответил Дэн, - там всего один абзац. Я должен знать твое мнение.


Прищурившись, Харольд кивнул и открыл папку с листами.


Быстро пробежав глазами по знакомым строчкам, которые изучал месяцем ранее, он быстро спустился в самый низ печатного текста, где узрел следующее:


- «На протяжении всего времени съемок телешоу, мистер Харольд обязуется поддерживать имидж, придуманный для него киностудией. Он не будет ни словом ни делом отступать от данного правила, рискуя рейтингами и возможной популярностью. Пятилетний контракт дает компании «Шоутайм» все права на использование брэнда и имени актера в целях повышения популярности сериала. Компания оставляет за собой право контроля общественной жизни мистера Харольда, без покушения на личную, пока вторая не вредит и не бросает тень на легенду, придуманную с целью удержания рейтинга шоу. В случае нарушения мистером Харольдом прав и обязанностей, предусмотренным данным контрактом, студия «Шоутайм» оставляет за собой право дисциплинарных и финансовых взысканий».


Дочитав эту чушь, Гейл с выпученными глазами воззрился на Липмэна:


- Это что, шутка?


Дэн смущенно потер нос двумя пальцами.


- Нет! Это не шутка! Ты должен подписать это.


- Я должен? – воскликнул Гейл, - объясни мне лучше, какого хрена значит вся эта тарабарщина? Это что, блядское рабство на пять лет? Черта с два я отдам вам права на мою жизнь, пока снимается шоу!


- Ты все не так понял, сынок! – замахал на него руками Липмэн, - просто юристы вечно все усложняют! Данный документ был составлен лишь с одной целью – и она вовсе не контроль над тобой!


- Тогда зачем? – актер резко швырнул папку с контрактом на стол Дэна.


Липмэн вздохнул и, искоса следя за реакцией Гейла, произнес


- Понимаешь, боссы решили сыграть на контрасте не только Брайана и Джастина, но и тебя и Рэнди.


- Что ты имеешь ввиду? – вскинулся Харольд, настороженно хмурясь.


- Я имею ввиду, что Харрисон открытый гей! Он снимается в этом фильме целенаправленно, если хочешь, по личным убеждениям, крику души, или просто желании показать зрителям всю суть этой жизни. А ты - натурал!


- И? – начал закипать Харольд, - скажи мне то, что я не знаю!


- Блядь, Гейл! Ты должен оставаться натуралом! – вспылил сценарист.


Гейл буквально замер на месте, не в силах поверить в услышанное. Он что издевается?


- Дэн! – издевательски протянул актер, - какого хуя ты несешь?


- Вот что, - Липмэн уперся локтями на стол и наклонился к Гейлу, - пока снимается сериал, ты – натурал! Мне похуй на твою личную жизнь, на тех, кто в ней присутствует или отсутствует. За закрытой дверью твое право делать то, что ты хочешь! Но химия, которая с первых эпизодов присутствует между тобой и Рэнди просто потрясает. Я не знаю с чем это связано, с вашим феноменальным талантом или скрытым сексуальным влечением – мне насрать! Я хочу ишь быть уверенным, что контраст гей-натурал для реальной жизни будет актуальным.


Гейл слушал Липмэна, открыв рот.


- Скажи мне, что это такая дурацкая шутка! – еле слышно проговорил он.


- Если бы, Гейл! – в отчаянье воскликнул сценарист, - но это требования спонсоров и тех, кто вкладывает немыслимые деньги в этот проект.


- Какое требование? – взорвался Харольд, - чтобы я отдал права на свою жизнь куче толстосумов? Ты в своем уме?


- Послушай, - примирительно произнес Дэн, - никто и не говорит, что ты должен что-то кому-то отдавать. Единственное, что они хотят, так это, чтобы ведущий актер шоу для всех обывателей являлся натуралом.


- Я и есть натурал! – снова заорал Гейл, - какого хрена им еще надо?


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия