Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

- Вот именно! – хлопнул по столу рукой Липмэн, словно найдя ответ на вопрос мировой значимости, - значит это просто формальность! Смотри на это как на подтверждение собственной ориентации!


- Но мне не нужно никому ничего подтверждать! Это же полный бред! – продолжал кипятиться Харольд, - Мои сексуальные предпочтения – это мое личное дело!


- Это правда! – согласился Дэн, - но до той поры, пока они не влияют на шоу. Пойми, Брайан Кинни – убежденный гей, тогда когда Гейл Харольд – гетеросексуален до мозга костей. Это реальность! Просто поставь под этим подпись и все!


- К чертовой матери и тебя и всех тех, кто придумал это! – прошипел Гейл, мысленно вспоминая Рэнди и свою реакцию на близость юного блондина. Возможно это стало очевидным не только для него….


Вцепившись в собственные волосы, Гейл затравлено глянул на одного из ведущих сценаристов. Липмэн нервно перекатывал шариковую ручку в пальцах, неотрывно следя за Гейлом.


- Сынок, - снова попробовал он повлиять на актера, - это по сути ничего не значит! Ты останешься собой, но встань на мое место. Я в ответе за все это. Атмосфера вокруг шоу тоже должна строиться! Во многом мы зависим от пиара. Если хочешь, старайся совсем не афишировать свою личную жизнь! Можешь держать все в секрете, не говорить об этом или просто-напросто не отвечать на провокационные вопросы, но Гейл Харольд в отличие от Кинни должен быть натуралом. Играть гея так как ты, любя женщин, за гранью фантастики. Мы должны обернуть это в свою пользу.


- Какого хуя знание того, кого я люблю трахать повлияет на этот блядский сериал? - –процедил Гейл, - И на каком основании это должно работать во благо «Шоутайм»?


- Потому что это бизнес, Гейл! Бизнес, в котором крутятся баснословные деньги, часть которых получишь ты! Научись жертвовать чем-то во благо общей цели!


Харольд мысленно застонал.


Сможет ли он, подписав этот документ, следовать правилам, указанным в нем? Хватит ли у него честолюбия и гибкости наступить на горло собственным принципам, чтобы шоу продолжалось?


И Рэнди…… Рэнди, от прикосновений которого захватывает дух. Твердость и уверенность блондина в том, что он делает, готовность следовать своим собственным правилам даже в ущерб общей цели….


Харрисон уж точно не подписал бы этого! Не стал бы врать…


Врать? Гейла бросило в холодный пот. Он уже смотрел на подпись этого документа, как на ложь? Подсознательно был уверен, что пропаганда собственной гетеросексуальности является сплошным обманом?


Ситуация казалась Харольду похожей на пирамиду. И правда скрывалась на самом нижнем ярусе. А единственный внутренний вопрос заключался в том, хватит ли у него силы воли достичь последнего слоя и познать истину.


Гейл был уверен, что испытывает к Рэнди больше, чем дружескую симпатию. Знал, что блондина одолевают те же чувства, но признать это, означало полностью изменить себя.


А вот к этому Харольд был не готов.


Рэнди дал ему время, и Гейл собирался воспользоваться им. А пока он будет жить, как привык. Не больше и не меньше.


Даже если ему и суждено пройти с Харрисоном путь от натурала до гея, то это будет только его, Гейла, решение.


Тогда как же он сможет подписать контракт, понимая, что любое отхождение от него в будущем способно разрушить его карьеру?


Тряхнув головой, Гейл снова уставился на Липмэна.


- Что именно вы хотите от меня? – спросил он, сверля глазами Липмэна, - Популярно! По полочкам и пунктам! Расскажи мне о том, на что я подписываюсь. Только факты!


Дэниэл кивнул и стал пояснять:


- Ничего не изменится! Ты можешь делать все, что тебе захочется! Ты же натурал, а значит этот пункт просто формальность! Единственное условие – не трахать мужиков! Но даже если вдруг тебе приспичит – вперед! Только без каминг-аута! Это должно остаться в стенах твоей спальни.


Гейл фыркнул, мечтая просто послать все нахрен и убраться отсюда к чертовой матери, но понимал, что не сделает этого. Почему-то хотелось посоветоваться с Рэнди, спросить блондина о перспективах, но больше, чем лицемерие, Гейл презирал малодушие. В любом случае – это работа. Он сам на нее подписался. Пора учится идти на уступки сам с собой.


- Этот сериал не превратит меня в гея, Дэн! – с ненавистью процедил Харольд, глядя на сценариста, - это не диагноз и не хобби.


- Да мне плевать! – припечатал Липмэн, - это твое дело. Но для общественности ты будешь тем, кого мы создадим. И не только ты. Остальные тоже получат рекомендации.


- Тоже заставишь их подписывать такую чушь? Обяжешь Рэнди не трахать баб? Или может задекларируешь это Питеру? Скотти и Хэл тоже поставят свою подпись под тем, что отныне все пути к чужим задницам для них перекрыты?


- Если надо, то и они подпишут! – гаркнул Дэн, - но правда состоит в том, что именно Брайан Кинни тот, вокруг кого будет строиться сюжет. Он свяжет всю эту толпу геев и лесбиянок вместе! А ты, как тот, кто воплотит его в жизнь, получишь свою долю провокаций. Прими эту ответственность или расторгни блядский контракт!


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия