Впереди дальняя дорога

Вдруг Луна ответно как бы моргнула. Непроглядный мрак обрушивается на нас. Но тут же снова появляется яркий диск Луны, и на нем четко выделяется огромный черный знак — знак кирпича. Точно такой, какой ставится в тех местах, где запрещен въезд всем видам транспорта.

Луна нам ответила!

С установки опять посылают лучи. И опять Луна на мгновение потухает, потом ярко вспыхивает: уже с новым знаком.

Она разговаривает с нами. Только мы не понимаем ее сигналов. Но с каждой секундой землянам становится все страшнее. Чем это может кончиться? Как расшифровать знаки Луны? Может, они таят угрозу Земле? Всех охватывает паника.

...На этом я проснулся.

Больше не спалось. Я поднялся. Начитался же всякой фантастики!

Написанный ночью акт лежал на столе. Я перечитал его, вложил в конверт и отправился на почту.

По дороге домой столкнулся с Машей. Она шла на работу.

— Загордился! — упрекнула она.— Ни разу даже не зашел.

— Некогда, Маша.

— Так занят? — проворковала она с ехидцей.— Можешь не врать. Знаю, что работаешь на междугородном автобусе, и у тебя бывают большие отгулы.

— Машенька! Не только вожу автобусы, но и занимаюсь,— солгал я.— Поступаю на заочное отделение, готовлюсь к экзаменам. Не хочу проваливаться.

Мы вместе вошли в магазин. Маша быстро переоделась в черный халат.

— Все же бывают у тебя свободные вечера,— настаивала она на своем.— Хочешь, встретимся сегодня? Опять сходим в кино.

— Сегодня, Маша, никак не смогу,— уклонился я.— Может, в другой раз. Покажи мне, пожалуйста, последние новинки.

— Все на полках. Посмотри...

Ох, Маира ты, Маира! Единица торговой точки. Бить тебя некому.

Так она и не подошла, пока я выбирал книги. Сделала вид, что чем-то очень занята с другой продавщицей. Я отобрал пару переводных романов и книгу стихов Леонида Мартынова.

Простились мы сухо.

К дому я пошел кружным путем мимо завода. Мне стало стыдно, что вчера я был так черств с отцом. И сегодня решил побывать у него в цехе. До сих пор, после службы в армии, так и не удосужился заглянуть на завод. А он мне не чужой.

С самых ранних лет мы привыкли к шуму завода, как другие привыкают к грохоту проносящихся мимо поездов, вечному плеску воды, говору леса, пароходным гудкам. Шум нашего завода слышался издалека. Он был похож на дыхание большого зверя — здоровое, глубокое дыхание. По артериям завода бежали, словно яростная кровь, электричество, вода, пар, сжатый воздух. Жизнь тут не останавливалась ни на секунду. В проходной стоял все тот же вахтер дядя Степа, тихий однорукий инвалид войны, в прошлом же, как и мой отец,— прокатчик. Дядя Степа жил в своем доме на нашей улице. В детстве я дружил с двумя его сыновьями и частенько бывал у них в семье.

— В гости? — спросил дядя Степа, конечно же не спрашивая у меня пропуска.

— Так точно... Хотите закурить, дядя Степа? — спросил я.

— Можно,— согласился он. Мы закурили.

— Ребята пишут? — спросил я.

— Есть у них время, как же,— без обиды пожаловался дядя Степа.— Ты вот отслужился, а мой Владимир остался на сверхсрочной службе. В отпуск и то приехать не может. Германия!.. Говорят, что служба там трудная. Скоро домой и не обещает. Значит, доверяют Володьке, коли оставили там, на сверхсрочной службе.

Дядя Степа с гордостью рассказал, что Володька живет в Дрездене, где в 1945 году дядя Степа потерял правую руку.

— Будете писать — передайте привет,— попросил я.

— Сам бы написал. Ведь дружили, на одной парте, сколько штанов вместе извозили.

— Адреса не знаю.

— Скажу...— Он помнил номер воинской почты, и я записал его.

— Ну, а Толька?

— Этот чаще пишет. Сейчас живет на Красноярской гидростанции. Начальником участка работает. Техникум там кончил. В отпуск на юг собирается. Обещает заехать и жену показать.

— Женился?

— Недавно, всего третий месяц.

Я записал адрес Тольки. Надо же его поздравить. Смотри-ка, пузырь — женился! (Так мы его звали в школе.) Господи! Бежит время. Совсем незаметно.

— Сам-то все джентльменом? — спросил дядя Степа.

— Джентльменом,— притворно вздохнул я.

— Девок, что ли, нет? — сочувственно спросил он.

— Много... В том и беда.

— Верно! — засмеялся добродушно дядя Степа.— У меня тоже так было. В молодости девок всегда много.

Хороший старик! Мне доставило удовольствие поболтать с ним. Я двинулся дальше.

Раньше, когда я входил через проходную на широкий асфальтированный двор, видел близко цеховые корпуса, трубы, вслушивался во все разнообразные шумы, я думал, что настанет такой день, когда приду сюда и займу свое место. Стану заводским человеком! Завод соединял в одно тысячи жизней. Каждое утро густыми потоками люди сходились вместе и трудились весь день рядом. Это было великое рабочее братство. Я хотел стать членом его.

Сейчас мне казалось, что я словно изменил чему-то очень большому и важному.