Враги креста

В первой половине пятнадцатого века в наших краях здравствовал митрополит Киевский и всея Руси Исидор, назначенный на этот пост из соседней Византии. Говорят, будто сей Исидор похож, как две капли воды, на Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева. И вот почему. Он поехал на Запад и там на совещании от имени Русской Православной Церкви заключил с папой Римским Ферраро-Флорентийскую унию, чем ‒ не смейтесь ‒ способствовал установлению ныне дипломатических отношений между Москвой и Ватиканом, а также созданию миленького общеевропейского дома, куда быстрее конотопской ведьмы стремится со своего хутора Украина.

В консервативной Москве нестандартный поступок высокообразованного грека вызвал досаду, горькое непонимание. Начальство дало оригиналу по шапке, но тот вместо этого получил красную шляпу кардинала, когда сбежал в Рим из русского монастыря, куда его заточили вскоре после зарубежного турне.

И поныне вся Европа, ну если не вся, то во всяком случае считающая себя в Париже «русской мыслью» солидная газета (с таким же названием) талантливым пером Московской Патриархии доказывает ни свет ни заря, что доводы противников унии сегодня ложны, фантастичны, откровенно и беззастенчиво вымышлены («Русская мысль», статья «Митрополит Московский Исидор и Российский цезарепапизм», 14 февраля 1992 г.). «Сказания князя Курбского», речи великого владыки земли русской князя Василия II, епископа Эфесского Марка и проч. ‒ весьма недостоверны, тенденциозны. Исидор героический деятель, его почину суждено историческое бессмертие, поелику новые материалы, извлеченные из архивов, позволяют пересмотреть ранее принятые оценки миссии киевского митрополита.

Ладно.

Однако…, куда деть торчащее шилом в мешке свежих аргументов поведение на Ферраро-Флорентийском соборе одного человека, о котором ревизионист из Московской Патриархии упоминает нехотя и вскользь?

Речь о причисленном к лику святых епископе Эфеском Марке. Папу Римского чуть не хватил удар, едва понтифик узнал о категорическом отказе этого православного архиерея поставить спою подпись под формулировкой унии. «Значит, мы ничего не достигли!» ‒ эхо сей констатации главы католиков катится по векам.

Ничего но достигли и те, которые вместе с ересиархом Арием пытались на Первом Вселенском соборе сломать Православие. Был ли хоть один Вселенский собор столь же параден, безоблачен, скучен, как съезд правящей в СССР партии в период застоя? Соборы пышут религиозным жаром страстей, острой полемикой. «Полного единомышления и единогласия всего епископата…, кажется, вообще» на них не было (С. Булгаков. «Православие»), императоры, созывая соборы, подчас стремились внести в учение Церкви элементы ересей, находясь под влиянием той или иной конфессиональной группы. Но против ересей вставали тогда, как позднее св. Марк Эфесский, такие светочи Православия, как Афанасий Александрийский, Николай Мирликийский. Им выкалывали глаза, гнали в ссылки; они прятались годами на кладбищах в гробах, а порой, живя на Востоке, искали защиты на Западе у независимого папы Римского, который тогда высоко держал хоругвь Православия, когда Рим не помышлял еще воздвигнуть в качестве догматов то, что отверг св. Марк Эфесский, но принял изменник Исидор: исхождение Духа Святого от Отца и Сына, существование чистилища ‒ перевалочной станции между адом и раем, совершение литургии не на красном, а на белом вине и, наконец, такую мелочь, как всемирную власть римскою первосвященника.

Эпоха Вселенских соборов ‒ важнейший этап богословской чеканки христианской догматики. Отцы семи соборов ничего нового не выдумывали, а только более точно, подробнее раскрывали Истину Священного Писания и Священного Предания. Они навсегда установили, что:

Сын Божий равен во всем Боту Отцу,

Бог Триедин,

Во Христе ‒ две природы: божественная и человеческая, их следует друг от друга отличать, как и присутствующие во Христе две воли: божественную и человеческую;

Св. Дева есть истинная Богородица,

О боговоплощении Христа свидетельствует иконопись, передавая нам светлый облик Спасителя и Его благодатную энергию.