Враги креста

«Мы были бы хуже, чем трусы, мы стали бы изменниками, если бы вздумали призывать заблуждение на помощь себе в проповеди истины и если бы, потеряв веру в божественную силу Церкви, стали бы искать содействия немощи и лжи» (Н. Бердяев, «Алексей Степанович Хомяков», М., 2007, с.308).

Понятие «оккультизм» (буквально: то, что спрятано) ‒ кинжал в рукаве для харакири Библии. Божие откровение напрочь запрещает общение с невидимыми духами и силами. «Мужчина ли или женщина, если будут вызывать мертвых, … да будут преданы смерти» (Левит, 20, 27). Знает это Его Высокопреосвященство? Несомненно. Ибо цитирует не только Левит, но и Второзаконие: «Не должен у тебя находиться обаятель, вызывающий духов» (18. 10-11). Из каких же благих намерений попирает табу, тщетно пытаясь опереться на авторитет всероссийского старца Амвросия? Однако «святые отцы…, такие, как старец Амвросий Оптинский, учат, что существа, с которыми общаются на спиритических сеансах, ‒ бесы, а не души умерших; и те, кто глубоко изучал спиритические явления, если они имели для своих суждений хоть какие-то христианские мерки, приходили к тем же выводам» (Иеромонах Серафим (Роуз), «Душа после смерти», Киево-Печерская лавра, 2006, с.25). Не менее суров о. Павел Флоренский: оккультизм, спиритизм примыкают в разной степени к люциферизму: «тут мы имеем дело с самым страшным и могучим врагом христианства… Признать спиритическую религию есть только первый шаг, а дальше покатишься с ереси на ересь и логически, и нравственно, – непременно прикатишься к культу антихриста».

Из-под пера архиерея, признанного в МП святым, выползают кощунственные строки: «Когда заканчивается спиритический сеанс, при котором происходили перемещения тяжелых предметов, медиум чувствует большое утомление, ибо из него выходила мышечная сила. Господь Иисус Христос чувствовал, что из Него изошла сила, исцелив кровоточивую. Это факты одного и того же порядка».

Давно вестимо: когда двое говорят одно и то же, это не одно и то же, это факты не одного и того же порядка. Можно ли сравнивать, отождествлять ощущения медиума и Христа, лакея беса и чувства Богочеловека?

Заглянув в святцы Берсона, архиепископ Лука бухнул в набат апологетики.

И все бы ничего, кабы в этом колокольном звоне не был слегка ощутим запах конского навоза тех лошадей, что не пугаются автомобилей.

Бог и лорд

Читатель: ‒ Лорд Рассел! Рад вас приветствовать. Что нового? Говорят, в Москве вышла ваша книга «Почему я не христианин».

Рассел: ‒ Это уже не первое издание моего скромного труда. Правда, теперь в него включены статьи и фрагменты из других работ, ранее не печатавшиеся в Советском Союзе.

Читатель: ‒ Вы и сейчас уверены, что душа как таковая не существует и загробное бытие – «несусветная чушь»?

Рассел: ‒ Как вам сказать? Я, разумеется, не считаю, что вся метафизика бессмысленна… Я не буду выдвигать догматический аргумент, что Бога нет… заметьте, я это подчеркивал и в диспуте с отцом-иезуитом Ф.Ч. Коплстоном…

Читатель: ‒ Да, но в начале книги, о котором идет речь, вы совершенно твердо заявили: «Я не верю в Бога и бессмертие»…

Рассел: ‒ На земле я ничего безапелляционно не утверждал, когда затрагивал столь сложный, запутанный вопрос как потустороннее существование… Вся трудность науки в том, что не существует, видимо…

Читатель: ‒ Видимо?

Рассел: ‒ …такого предмета, как душа или «я». Я не стану настаивать, что мои доводы окончательны. Возможно, психологическая причинность и не будет связана с телом, хотя я сомневаюсь, что современные взгляды на материю допускают логическую возможность существования бестелесного духа.

Читатель: ‒ Не связаны ли данные колебания с тем, что психология, как вы пишите, «только начинает становиться научной дисциплиной»? Правильно ли я вас понимаю?

Рассел: ‒ Вы понимаете меня вполне корректно.