Враги креста

Покатавшись на научно-популярной лошадке, творец «Духа, души и тела» лихо пересаживается, точно барон Мюнхгаузен, на летящее пушечное ядро. «Извечно, – извещает он, – несутся в мировом пространстве бесчисленные звезды и планеты, никогда не замедляют своего движения. Только силой этого движения, силой инерции держатся в мировом пространстве невыразимо тяжелые тела, как держится в воздухе тяжелый, сорокадюймовый снаряд». И далее: «в вихрях многовековых движения разрушаются и вновь возникают бесчисленные звездные миры и свершается великий процесс эволюции, высшее движение по вселенной». Многогранная эрудиция православного ортодокса волей-неволей залетает в индуизм, где постоянно мерно разрушаются и возрождаются миры. Его Высокопреосвященство спохватывается и заявляет: «Духовная энергия… от Духа Божия… движет всей природой и все животворит».

Так кто же или что же движет мирами: «великий процесс эволюции» или Господь?

Понятие «эволюция» архиепископ почерпнул у Анри Бергсона.

Когда он произносит слово «Бергсон», у него будто у экспериментальной собаки Павлова (Владыка отвел ей достойное место на страницах своего лукавого трактата), у которой при виде мяса немедленно выделяется слюна, текут с языка одни комплименты: у Бергсона «идеи удивительной и глубоко жизненной философии», «он проложил совершенно новый путь к познанию жизни», он «великий метафизик»! Мысли Бергсона почти полностью совпадают с учением Павлова о высшей нервной деятельности!

Что думают о Бергсоне люди не меньшего энциклопедического калибра?

О. Сергий Булгаков находил в творчестве Бергсона «самый крайний… беспардонный пример эволюционизма» (С. Булгаков, «Трагедия философии», М., 1993, с. 424). Н. Бердяев чистосердечно смеялся над главным сочинением Бергсона, а Жак Маритен считал бергсоновскую интуицию подделкой под псевдометафизику («Путь», №2, 1926, с. 68, переиздан в Москве в 1992 г.).

Бахрома интуиции Бергсона застилала глаза Владыки, который не замечал, что его кумир рассматривал «главную функцию вселенной как машину для создания богов». В работе «Два источника религии и морали» (М., 1994) Бергсон, приняв католичество, развязно утверждал: «с точки зрения, которой мы придерживаемся и из которой возникает божество всех людей, несущественно, зовется Христос человеком или не зовется. Неважно даже, что он зовется Христом».

Никогда еще божество всех дикарей или цивилизованных персон не возникало «из точки зрения», только у Бергсона! «Никогда еще философия не выглядела более зыбкой, более ценной и более страстной, чем в то мгновение, когда один зевок рассеял в открытом рту Бергсона существование Бога» (Морис Бланшо, «Танатография Эроса», СПб., 1994).

Не будем заострять внимание на том, что по выводу экспертов в МП различение души и духа вовсе не есть метафизическая аксиома, что тройственный духовно-душевно-телесный состав человека не признает господствующая доктрина католичества (а нам какое дело до католиков?), что, наконец, «король философов» Мартин Хайдеггер не принимает определение сущности человека через традиционную трихотомию: сим способом бытие как таковое непостижимо.Мы адресуем восторженного потребителя архиерейского таланта к самому трогательному, к главе шестой под названием «Дух не безусловно связан с душой и телом», где православный архипастырь привлекает себе на помощь не только гипноз, но и оккультизм, примитивное столоверчение! Он описывает, как у него в зобу дыханье сперло, когда увидел, как «поднялась при дневном свете со стола изящная рука и подала цветок одному из присутствующих на спиритическом сеансе»!