Враги креста

«Я предпочитаю быть дьяволом в союзе с истиной, чем ангелом в союзе с ложью», ‒ восклицает языком Фейербаха «прекословие лжеименного знания», норовящее «загасить все… церковные свечи». Разве не похожа на сатанинское искушение, испытанное Христом в пустыне, следующая фраза Фейербаха: «если природы и разум являются пределом, то и бог должен был бы оказаться ограниченным тем, что он может быть только богом, а не дьяволом, и высшим триумфом всемогущества бога было бы также оказаться дьяволом»?

«Откуда материальное существование мира?» ‒ вещает бородатый псевдобес и сам же итожит: «Все это важные вопросы, на которые теизм не отвечает и не может ответить по той простой причине, что уже первый вопрос «откуда мир?» сам есть глупость».

Щедро цитируя опровергаемых им отцов Церкви, в том числе и св.Григория Нисского, Фейербах обязан был помнить, что «теизм» вовсе не уклоняется от проблемы генезиса мира. Св.Григорий Нисский учил: «Если Бог не материален, то откуда материя? Каким образом возникает количественное из неколичественного, видимое из невидимого, определенное величиной и объемом из неимеющего величины и определенного очертания, и все прочее, усматриваемое в материи, – как и откуда произвел Тот, Кто не имеет ничего подобного в Своей природе?¹⁴⁴

Почему сциентисты до сих пор ищут то, чем можно было бы детерминировать происхождение вселенной? По Фейербаху, они занимаются этим «по той простой причине», что сей поиск «сам есть глупость».

В христианстве, ‒ внушает гуманист, ‒ «душа должна была утратить свою неограниченную терпимость…, оставить дурное общество со сперматозоидами и другими существами подобного рода». Человеком управляет не душа, а сознание, мышление, высший продукт материи, «моцион мозга».

Кому принадлежит честь столь бесспорного открытия?

Материалисту Фейербаху?

Нет, жившему за несколько столетий до него «во тьме христианско-германской сапожной мастерской» мистику Якову Бёме¹⁴⁵.

Во всех своих сочинениях Фейербах «с бессмертным упрямством» пропагандирует деревенский тезис: неживое – родитель живого. Современная наука более осторожна. «Неверно считать сознание просто физиологической функцией мозга», – думает, например, академик И.П. Дубинин. – «Сколько бы ни изучали строение мозга человека и процессы, идущие в нейтронах, мы, даже получив важнейшие данные по нейропсихологии, не поймем, что такое мысль»¹⁴⁶.

Фейербах высмеивает «христианских умников», которые «вычеркнули из числа доказательств существования бессмертия человеческой души доказательство о ее предсуществовании». Если у души обнаружено начало, у нее должен быть и конец.

Душа каждого человека имеет начало в своем земном бытии. Она не существовала ранее внутри иной особи, в облике полипа, волка или короля. Христианство дискредитирует постулат индуизма о перевоплощении душ¹⁴⁷. Но душа тем не менее вечна, ибо она не является чем-то искони присущим психофизическому организму; она – дыхание Божие, вдунутое Творцом в Адама, и потому наличествует в человеке как нечто безначально божественное¹⁴⁸.

По Фейербаху, человек бессмертен лишь при условии, что его образ остается в памяти людей. У писателя шансов на бессмертие больше, поскольку его дух запечатлен в его книгах. Фейербах верит не в реальное, а в литературное бессмертие, не замечая, что в потоке вечности литература – это обол, который древние греки вкладывали в рот умершему, дабы тот мог уплатить за перевоз через Ахерон.

Человек не может быть богом! – упорствует антрополог.

Преследование скоморохов со стороны Церкви было бы «мальчишеством», как «борьба против моды». Церковь всегда чувствовала в искусстве лицедеев врага, но вряд ли осознавала, что ведет войну именно с кармой.

Неприязнь к ряженым не имеет ничего общего с элементами внешней театральности в Литургии. В храмовом богослужении человек есть только то лицо, каковым он стоит перед Богом в своей уникальности, неповторимости индивидуального облика. Это не переоблачение в новое тело, а присутствие в том, которое раз и навсегда дано смертному и в котором единожды и во веки веков явился Господь наш Иисус Христос, что не исключает в конечных судьбах мира преображения, просветления тела.

Скудельный сосуд, ‒ свидетельствует Церковь, ‒ не может быть богом, но только по природе, отнюдь не по благодати. «Вы боги», ‒ сказал Спаситель Своим друзьям, повторив стих псалмопевца.

С возникновением христианства, ‒ не унимается оппонент, ‒ человек потерял способность и желание вдумываться в природу, вселенную¹⁴⁹. Для христианина все стало чудом. «Нет других доказательств бытия божия, чем чудо», ‒ декламирует философ в двадцать шестой лекции о сущности религии.

Нет другого чуда, чем доказательство бытия Бога!