Врата

   Зигфрид  никогда  не  отказывается от темы. Он никогда не говорит: "Ну, Боб,  я  думаю,  хватит  с  нас  этого".  Но иногда, когда я долго лежу на матраце,  не  очень  склонный отвечать, шучу или напеваю что-нибудь в нос, он, немного выждав, говорит:

   -  Я  думаю,  можно  перейти к другим вопросам, Боб. Вы кое-что сказали недавно, нужно об этом поговорить. Вы помните тот последний раз...

   - Последний раз, когда я говорил с Кларой, верно?

   - Да, Боб.

   - Зигфрид, я всегда знаю, что ты собираешься сказать.

   -  Это  неважно,  Боб. Так о чем это я? Хотите поговорить о том, что вы тогда чувствовали?

   -  Почему бы и нет? - Я зубами чищу ноготь среднего пальца правой руки. Осматриваю его и говорю:

   -  Я  понимаю,  что  это  был  важный момент. Может, худший момент моей жизни.  Хуже,  чем когда Сильвия обманула меня, или когда я узнал о смерти матери.

   - Может, вы предпочитаете поговорить об одном из этих случаев, Роб?

   - Вовсе нет.  Ты  сам  предложил  поговорить  о Кларе. Давай говорить о Кларе.

   Я  усаживаюсь  на  пенном  матраце  и ненадолго задумываюсь. Меня очень интересуют   трансцедентальные   проявления:   иногда   мне  нужно  решить какую-нибудь  проблему, я обращаюсь к своей мантре и получаю готовый ответ -  продать  рыбную ферму в Байе и купить на бирже водопровод. Тогда сделка оказалась  очень  выгодной.  Или - пригласить Рейчел в Мериду, кататься на водных  лыжах  в  заливе  Кампече. Это впервые привело ее в мою постель, а ведь до того все испробовал.

   Зигфрид говорит: "Вы не отвечаете, Роб".

   - Я думаю о твоих словах.

   - Пожалуйста, Роб, не нужно о них думать. Просто говорите. Скажите, что вы сейчас испытываете к Кларе.

   Я  стараюсь  честно понять это. Зигфрид не даст мне обратиться к помощи технических  служб,  поэтому  я  пытаюсь  разглядеть  в  себе  подавленные чувства.

   - Ну, не очень много, - говорю я. - Во всяком случае на поверхности.

   - Вы помните, что чувствовали тогда, Боб?

   - Конечно.

   - Попытайтесь снова почувствовать то, что чувствовали тогда, Боб.

   - Хорошо. - Я послушно мысленно восстанавливаю ситуацию. Я разговариваю с Кларой по радио. Дэйн что-то кричит из шлюпки. Мы все без ума от страха. Внизу  под  нами  расходится  голубой  туман,  и я впервые вижу призрачную тусклую  звезду.  Трехместник...  нет,  это  был  Пятиместник... ну, в нем воняет рвотой и потом. Тело мое болит.

   Я все помню, хотя солгал бы, если бы утверждал, что позволяю себе снова чувствовать это.

   Я лежу, слегка усмехаясь. "Зигфрид, там такая боль, вина, отчаяние, что я  просто  не могу с этим справиться". Иногда я поступаю с ним так, говорю какую-нибудь  крайне  болезненную  истину  тоном,  каким  просят  воды или коктейль  на  приеме. Так я поступаю, когда хочу предотвратить приступ. Не думаю,  чтобы это срабатывало. В Зигфриде масса устройств хичи. Он гораздо совершеннее, чем машины в институте, где меня впервые лечили. Он постоянно контролирует  все  мои  физические  параметры:  проводимость  кожи, пульс, бета-активность  и  все  прочее.  Он  получает  данные о натяжении ремней, удерживающих   меня  на  матраце;  это  показывает,  насколько  яростно  я вырываюсь.  Он измеряет громкость моего голоса и сканирует все обертоны. И к  тому  же  он  понимает смысл слов. Зигфрид исключительно умен, особенно если принять во внимание, насколько он глуп.

   Иногда  обмануть  его  очень трудно. К концу сеанса я слабею, чувствую, что еще минута, и я погружусь в боль, которая уничтожит меня.

   Или излечит. Может, это одно и то же.

   |  322 - Не знаю, зачем        17,095

   |  Я к тебе прихожу,           17,100

   |  Зигфрид.                    17,105

   |  323 - IRRAY. ПОЧЕМУ?        17,110

   |  324 - Напомню вам, Робби,   17,115

   |  Что вы уже                  17,120

   |  Использовали                17,125

   |  Три желудка и, дайте        17,130

   |  Вспомнить, почти пять       17,135

   |  Метров кишок.               17,140

   |  325 - Язва, рак.            17,145

   |  326 - Что-то съедает        17,150

   |  Вас,                        17,155

   |  Боб.                        17,160

Глава 4

   И  вот  Врата  все  больше и больше вырастают в иллюминаторах корабля с Земли.

   Астероид.  Или  ядро  кометы.  Примерно десять километров в диаметре по самой  длинной  оси. В форме груши. Снаружи комковатый обожженный камень с голубыми проблесками. Внутри это врата во вселенную.

   Шери  Лоффат  прижалась  к моему плечу, все остальные будущие старатели теснились  за  нами,  глядя  в  иллюминатор.  "Боже,  Боб. Посмотри на эти крейсеры!"

   -  Проверяют всех прилетающих, - сказал кто-то за нами, - и вылавливают нас из космоса.