Врата небесные

Сначала он привлек на свою сторону пастухов. Если женщины теряют кровь во время месячных, разве мужчинам не надлежит тоже немного покровоточить? Раз жизнь требует крови и страдания, с чего бы мужчинам от этого уклоняться? Тем более что, по словам Авраама, обрезанный член становится более чистым и стойким; более чистым, поскольку дурные запахи больше не скрываются во влажной полости, более стойким, поскольку головка становится менее чувствительной и требуется больше времени для достижения столь же сильного удовольствия, и, стало быть, женщина получает для этого добавочное время.

Наконец, он поведал пастухам свою сокровенную мечту. Бог шепнул ему: «Иди к себе»[77]. Авраам из этого заключил, что человеку недостаточно умения ходить на задних конечностях и произносить слова: нужно устремлять глаза к небу и заботиться об улучшении общинной жизни. Разделенные радость и горе объединяют сообщество. Радость пастухи уже знали; горе им было неведомо. Их народ выбрал мир и не узнал ужаса битвы, военных увечий, гибели товарищей. Такие цари, как Нимрод, признавали лишь этот образ действия и успешно его применяли. Авраам имел представление о цене пролитой крови и не желал, чтобы она текла рекой: пусть она прольется лишь однажды. Вот почему он превозносил обрезание.

Мужчина передаст эту рану сыну, и так будет из поколения в поколение. Этим шрамом отец будет родниться с сыном, внуком и всеми потомками. Родство сознательно впишется в плоть, одолевая превратности и несчастья.

– Передаваемое по завещанию составляет наследство. Люди расточают свою кровь, но не всегда об этом задумываются. Но передают ли они принадлежность? С помощью обрезания будет передаваться закон прародителя. Этот важнейший ритуал восстанавливает связь ребенка со своим единственным истинным создателем: Богом!

Тут я лучше уразумел, что же произошло на горе в пустыне, на каменном столе. Аврам принес искупительную жертву. Он умертвил свое плотское отцовство, дабы получить доступ к высшему родству. Истинным отцом, родившим Исаака, был не безвестный житель Киша – то был Бог! Таким образом вождь побуждал каждого еврея стать отпрыском Бога. Обрезанием крайней плоти он основывает родословное древо, которое будет исчисляться от него, хоть он и не станет ничьим биологическим отцом.

Элиезер встал и запротестовал:

– Ты хочешь нас пометить, как сами мы метим овец?

– Ты прав, я не хочу вас терять. Бог тем более.

– Не лучше ли сделать татуировку?

– Татуировка сотрется. Бог сочтет ее шуткой.

– Но, Авраам, если природа дала нам крайнюю плоть, нам не следует ее убирать!

– Вот о чем я говорил в начале, Элиезер: есть человеческое существо и есть человек; человеческое существо уже есть, над созданием человека надо еще потрудиться.

Для убедительности Авраам привел пример Бавеля, чтобы показать развитие мира. Там люди уже не жили, как их предки. А его народ, хоть и кочевал с давних пор, зубров отвадил от бродяжничества и сделал своими коровами, быками, телятами, приручил собак, составил стада, овец разделил по свойствам шерсти, козлов – по их покорности, ягнят – по нежности их мяса; короче, он создал передвижное сообщество. Пастухи уже не были дикарями, но жили в согласии с природой. А жители Бавеля с ней расстались. Они кружили по рукотворной вселенной, полностью искусственной, в которой земля задыхалась под кирпичами, вода послушно бежала по желобам, цветы были нарисованы на стенах, а львы вырезаны из камня. В Стране Кротких вод модель Бавеля повсюду брала верх. В скором времени по равнинам расползется тысяча Бавелей. Надо было сопротивляться. Авраам защищал развитую общественную жизнь, но не городскую.

– Нам, пастухам, нужна организованная жизнь в лоне природы.

Обрезание закрепит этот пакт. Тело отмечалось знаком принадлежности к сообществу.

Вождь евреев[78] решил, что сегодня же он сам и Исаак подчинятся этому закону. Я подозревал, что это компенсация: раз у Исаака нет отметины Хама, Авраам предписал ему другую метку. Это отсечение делало Авраама и Исаака детьми Бога, а затем возвращало Аврааму отцовство: у них появится общая телесная характеристика, и он станет родителем Исаака.

Собрание окончилось. Взявшись за руки, Авраам и Сарра старались поговорить с каждым, желая повысить доверие и привести все кланы к этому преображению.

На закате Авраам проскользнул в мой шатер.

– Испытай эту операцию на мне, Нарам-Син!

– Я уже проделывал ее трижды. Освобождал пенисы, которые сами не могли расчехлиться и не давали бедным парням совокупляться. Операция непростая, она требует гигиены и точности, да к тому же очень болезненна. Это меня пугает.

– Ты веришь, что я ничего не боюсь? Я не дрогну. Иначе и другие запаникуют.

– Хоть ты и отважен, но эта зона очень чувствительна.

– Я знаю это слишком хорошо, иначе я не обожал бы так любовь. Бывает, я рычу от счастья.

– Ты будешь выть от боли!

– Дай мне какого-нибудь зелья. Если надо, можешь меня усыпить.

В конце концов я сдался.

Благодаря моему зелью из мака Авраам избежал страданий во время операции, но боль настигла его, когда он проснулся.