Врата небесные

Тяжелая повозка остановилась у крепостной стены: ей было не одолеть крутой подъем. Нас высадили. Роко, бежавший за нами от Киша, подскочил ко мне, радостно потерся о мои колени, но солдаты его отшвырнули. Он удивленно взвизгнул. Нахмурившись, я сурово посмотрел на него, давая понять, что резвиться следует в сторонке. Он послушался. Догадался ли он, что вооруженные люди имеют какое-то отношение к веревкам, которыми связаны мои руки и ноги? Он следовал за нашим конвоем на благоразумном расстоянии, прижимаясь к стенам и не сводя с меня глаз: и чтобы не упустить меня, и чтобы обнадежить.

Бредя по улицам, я испытывал новое чувство: места, прежде так чаровавшие и даже пьянившие меня, теперь причиняли боль и дискомфорт, имя которому я не мог подобрать. Царица Кубаба двигалась с усилием, на сей раз непритворным; суставы были измучены возрастом, мышцы ослабли от сидячей жизни. Авраам и его двенадцать помощников неторопливо брели, окружив государыню, – думаю, из почтения к ней они нарочно замедляли шаг. Неожиданно весь кортеж втянулся в потайную дверцу. Несколько ступеней подвели нас к зверинцу Нимрода. Справа за оградой паслись зебры, слева за рвом стояли слоны. Мы двигались по проходу между бесчисленных бронзовых клеток, в которых томились львы и тигры, пантеры и обезьяны. В глубине мутного бассейна, отделенного решеткой от заводи с дремавшими крокодилами, притаились два гиппопотама. Нас мутило от сложного густого запаха, смеси навоза и разлагающейся плоти. К моему удивлению, вместе с нами просочился и Роко; он старался не привлекать внимания и боролся с любопытством, которое обычно при виде зверья заставляло его лаять; он трусил на мягких лапах, пригнувшись и не позволяя себе приглядываться и принюхиваться, – казалось, он чувствовал не столько пленников, сколько плен. Его поведение дало мне ключ к моему недугу: Бавель насиловал! Бавель мучил животных: если Нимроду и вздумается изредка глянуть на тигра, неужели зверь должен в угоду тирану терять свободу, семью и родную саванну? Бавель осквернял растения: отсекал травам головы лишь для того, чтобы получить гладкую поляну, рубил ветки орешника ради перспективы, принуждал пальмы расти в тесноте, ограничивал простор липе, уродовал подвешенную к шпалере фиалковую глицинию, истязал розовый куст, заставляя его обвивать столб. Бавель поганил даже неживую материю: сушил и обжигал глину, превращая ее в кирпичи; извлекал из источников смолу, чтобы склеивать и уплотнять; воровал на отмелях песок, чтобы штукатурить фасады; даже роскошные глянцевые эмали он крошил в багровую выжженную пыль. Царила лишь искусственность, торжествовало лишь насилие. Бавель процветал за счет гибели всего, к чему прикасался.

По лабиринту тайных переходов мы дошли до дворца. Нас выстроили на плацу, сопровождавших нас солдат сменили стражники, и мы стали ждать. Я узнал извращенный вкус Нимрода: оставить нас в унизительном томлении, разжечь в нас желание его лицезреть, хотя мы его ненавидели.

Царица Кубаба, измученная непривычной нагрузкой и жарой, задыхалась. Нам надлежало стоять, но она уселась на камни мостовой. Я сделал ей предупредительный знак, но она шепнула:

– Не волнуйся, дорогуша. С моим-то росточком никто не поймет, сижу я или стою.

Она притянула меня к себе и прошелестела мне в ухо:

– Потерпим. Монстр силен, но одинок. Хуннува бежит с табличками к десятку моих детей, а те напишут своим отпрыскам. Как только все они узнают, что случилось, они выступят против монстра, и соотношение сил изменится в нашу пользу. У тирана будет меньше войска, чем у моих союзников, и ему придется освободить нас и наш народ.

Она икнула.

– Я всегда правила брюхом, дорогуша! С помощью брюха я и царицей стала – да хранит Забаба моего покойного супруга, – я и сеть своих сторонников сплела брюхом. Десяток отпрысков! Отменное капиталовложение! Я опросталась десятком младенцев, оно того стоило – я говорю о родах, а не о том, что им предшествовало, этого у меня было куда больше… Ах, что за глупые разговоры. Так о чем я? Да, мои детки. Десять. Не все так уж удачны, некоторые взяли от матери лишь внешность, а от отца – только куриные мозги! Старшая дочь – та собрала лучшее: прелестна, как ее папаша, и хитра, как мать; отличный набор. Я так завидовала ей, дорогуша, что превратила свою ревность в гордость. Да! Она должна была родиться моей дочерью, чтобы мне не пришлось ее проклинать… К чему все это? Династия! Чем больше у тебя потомков, тем меньше тебе нужно солдат. Этого-то бавельский монстр не просек. Когда он набрасывается на придурковатых отпрысков блестящего отца, он делает страшную глупость. Даже если отцовский ум не передался сыну, семья остается в силе, сохраняются связи, которые обеспечивают мир и гармонию. Мир, гармония? Монстр думает, что это пустые слова или названия экзотических животных. Забаба свидетель, я совсем разболталась… Зачем? Ах да! Объясни все это вашему красавчику с бородкой, посоветуй этому хмурому типу не слишком любезничать с Нимродом. У Барбарама, кажется, скверный характер.