Врата небесные

Ноам в кухне вглядывается в экран видеонаблюдения. По тому, как нервно они переступают с ноги на ногу, по их напряженному поведению и искаженным враждебностью лицам он понимает, что эти типы не остановятся перед тем, чтобы убить их с Хасаном и заполучить назад свой драгоценный компьютер. Чего стоит жизнь двоих, когда стремишься к хаосу?

Удивленный Хасан подходит к Ноаму, который вкратце сообщает ему об опасности, и тот спешит к телефону, чтобы позвонить в полицию.

По другую сторону решетки долго трезвонят террористы. Или в доме никого нет, или им решили не отвечать, думают они. Шарли достает из рюкзака ломик, а двое его приспешников встают так, чтобы прикрыть своего дружка от взглядов прохожих.

Ноам внезапно принимает решение включить микрофон:

– Простите, мне надо было закончить телефонный разговор. Что вам угодно?

– Хасан Эль-Хури? Мы друзья вашего кузена Джеймса, нам надо с вами поговорить.

– Вы не вовремя. Я назначил встречу. У Джеймса что-то случилось?

– Нет, он ищет Ноама, которого вы тоже знаете. Вы с ним виделись?

Ноам делает глубокий вдох и импровизирует:

– Он только что ушел.

За дверью оживляются и, исполненные надежды, начинают сговариваться. Мармуд кричит:

– Когда?

– Час назад. Он хотел взять мою машину. Я ему отказал, но дал немного денег. Он арендовал автомобиль.

– Куда он едет?

– В Сирию. В Дамаск. Не спрашивайте меня зачем. Похоже, он сильно спешил. Думаю, вы перехватите его по пути.

– Больше он вам ничего не сказал?

– Нет.

– Он не оставлял вам пакет?

– Пакет с чем?

– Вы знаете его тамошние контакты?

– Совершенно не знаю. Ладно, господа, оставляю вас. Моя встреча не ждет. До свидания.

Ноам смотрит на экран. Мерзавцы не двигаются с места. И вполголоса переговариваются. Затем Шарли снова вооружается своим ломиком и вставляет его между прутьями металлической решетки. Подручные прикрывают своего главаря.

Ноам нажимает на кнопку микрофона.

– Господа, вижу, вы все еще здесь? Очень кстати. Можете предупредить меня, когда заметите в конце улицы машину? Я вызвал полицию, чтобы зафиксировать, что сегодня утром кто-то попытался проникнуть ко мне в дом через сад, так что я с минуты на минуту жду их прибытия.

Обеспокоенная троица отступила. Они озирают окрестности. Ноам радостно восклицает:

– О, я их слышу. Классно. Вы сможете войти вместе с ними.

Мармуд, Шарли и Юго молниеносно испаряются. Пикап трогается с места, визжат покрышки. Ноам бросается к глиняным табличкам, своему компьютеру и рюкзаку. Если предположить, что активисты ему поверили и катят по направлению к Сирии, о том, чтобы оставаться здесь, и речи быть не может.

В подвале пакгауза трудились хакеры. Неподвижные, бестелесные – одни глаза и пальцы, – они изучали похищенный у террористов компьютер.

Ноам завалился на обитый шершавой засаленной тканью диван; это заточение он терпел с трудом. Непроницаемое, герметичное, отрезанное от свежего воздуха обширное помещение напоминало аквариум: все идущее извне фильтровалось; голубоватые экраны лишь усугубляли гнетущую обстановку и придавали лицам пепельный оттенок; статичность компьютерщиков и свойственная им бесстрастность превращала их в больших безмятежных рыб, а мерное гудение кондиционеров и вентиляторов напоминало шум морских волн и прибоя. Ноам чувствовал себя каким-то странным пленником, тем более экзотическим, поскольку мало что смыслил в операциях, которыми были увлечены киберпреступники. Их лишенное определенного ритма щелканье по клавиатуре наводило на мысли о затруднении или неудаче, хотя время от времени раздавался чей-нибудь торжествующий возглас, и все взломщики бросались к своему удачливому товарищу и поздравляли его.