Врата скорби (Часть 3)

Боевики — остававшиеся к этому моменту в живых — смешались, потеряв разом троих. Керзон — пробежал дальше, укрылся — и срезал еще одного, не ожидавшего, что прижатая огнем цель осмелится еще и наступать. Оставшиеся боевики — а их было пятеро — огрызаясь огнем, принялись отступать. Британцы — шли за ними следом, укрываясь от огня пяти стволов, перебегая от укрытия к укрытию и тоже ведя огонь.

— Пустой!

Керзон дал длинную очередь на прикрытие — упал еще один боевик. Мельком заметил того, что лежал рядом с его теперешней позицией — убитого. Явный араб — но откуда у него взялась русская винтовка Токарева?

— Отходят!

Упавшего боевика — оттащили за деревья. И тут же — разом прекратили огонь. Керзон — выстрелил в лежащего боевика, на всякий случай, стащил с него винтовку и подсумки. Хоть что-то…

— Двигай!

Они пробежали футов сто, страхуя друг друга — не исключено, что это была только уловка боевиков, ложное отступление, чтобы подманить англичан поближе и расстрелять в несколько стволов. Но нет — по ним никто не стрелял.

Они вышли к месту, которое могло бы быть рекой — но рекой не было. Сухое, шириной футов сто, каменистое русло, опасное, с тропинками, с валунами. Склонившиеся в сторону русла, каменные, почти без листьев деревья. На противоположной стороне — дома, дувалы. Значит, сухое вади, по нему — весной, в сезон муссонов — бежит река с гор. Но сейчас — сухой как хороший мартини.

— Видишь?

— Нет.

Ничего не было видно.

— Кто?

Керзон показал винтовку

— Могу прикрыть.

Родезиец — скорчил мрачную мину

— Хитрый сукин сын. Ладно, я — до тех валунов…

— Договорились…

Едва родезиец показался из-за кромки сухого берега, из-за деревьев, не успел пройти и несколько метров — как с той стороны по ним ударил станковый пулемет. Керзон открыл огонь по пулемету — а Бивер упал и покатился вниз, к валунам — именно упал. Бежать — он бы не успел. Не добежал бы.

Пулемет — удалось заткнуть почти сразу, русская автоматическая винтовка била с грохотом, достойным слонобойного штуцера и лягала в плечо — но дело свое делала. Недаром, ее один в один скопировали бельгийцы, признанные мастера оружейного дела. Только избавились от дурацкого русского патрона.

Пока он добил первый магазин — родезиец открыл огонь из-за валунов, давай Керзону перезарядиться. Затем — открыл огонь уже Керзон — давай перезарядиться Биверу. Пока они были целы — но ситуация была патовая. Им было не пройти вдвоем это русло — никак, при наличии стрелков на том берегу. Как минимум один — должен был погибнуть.

За спиной — послышался топот, Мэтт повернулся, хватая Маузер

— Свои!

Это были Бивер и сэр Роберт. Сэр Роберт вооружился русской автоматической винтовкой, тоже видимо трофейной, у Бивера была полуавтоматическая снайперская винтовка бельгийского образца.

— Черт… сэр, не могу сказать, как я рад вас видеть…

— Что там?

— Чертов волонтер застрял на полупути. Я подавил пулемет. С той стороны не меньше пяти человек — и они умеют стрелять.

Бивер — уже плюхнулся на землю, прилаживаясь.

— Прикроешь нас, окей?

— Да, сэр — невозмутимо ответил родезиец

— Тогда — по отсчету. Три — два — один…

Аллах Акбар! — раздался крик

И взрыв гранаты в тот же миг…

Из песни джихадистов

Сэр Роберт — так и не понял, что произошло…

Он был единственным, кто точно должен был опознать террориста. Даже не по словесному описанию — его знали все — а просто почувствовать. Он имел с этим дело далеко — далеко отсюда, и видел — к чему приводят безответственные обещания и откровенный популизм — вкупе с нерассуждающей решимостью отстаивать свои идеалы, даже если потребуется кого-то убить. И не кого-то — а многих, чертовски многих. Он видел этих людей, он слышал этих людей, он не верил этим людям — не смотри, что они говорят, смотри, что они творят. И был уверен, что узнает очередного…

Он сразу понял — этот. Понял, как только взгляд зацепился за полосатую куфию. Террорист сделал ошибку — он шел свободным, широким шагом, в то время как арабы обычно семенят. Но и без этого — сэр Роберт все равно узнал бы его.

Идет…

И тут террорист посмотрел на него. Прямо на него, стоящего в арабском одеянии. И сэр Роберт сразу понял: сдали. Или сдали — или сам заметил слежку и понял, что дело неладно. Все троцкисты — параноики, они всегда вели войну против государства, и даже когда рядом падает отвалившийся кирпич — они начинают думать, что это неспроста.

— Аллаху Акбар! — выкрикнул сэр Роберт, потому что дать сигнал опасности всем остальным намного важнее, чем даже спастись самому…

Грохнуло…

Осколки — приняли в себя те, кто шел по улице — но ударной волной досталось всем. Это была скорее всего не фабричной выделки, а самодельная граната, которых тут во множестве — но от того не легче…

Много тротила, мало осколков и много, много боли…