Врата судьбы

– А, ну да… Есть здесь такое место, точно. Его построили два-три года назад, кажется. Это сразу же после дома приходского священника – там надо свернуть направо, и сразу увидите. Довольно уродливое здание, но старикам нравится в нем встречаться. У них там есть настольные игры и все такое, а кроме того, туда приходит в качестве помощниц масса женщин. Устраивают там всякие концерты, вроде как… знаете, очень похоже на Женский институт[64], только для пожилых людей. Они действительно очень, очень старые, и большинство из них ничего не слышит.

– Да, да, – согласилась Таппенс, – похоже на то.

Передняя дверь открылась. На ступеньках крыльца первой, как самая умная, стояла Джанет. За ней размещался Кларенс, а за ним виднелся высокий мальчик с косыми глазами, который откликался на имя Берт.

– Добрый день, миссис Бересфорд, – произнесла Джанет. – Все так рады, что вы придете… Думаю, вам лучше взять зонтик, а то прогноз на сегодня не самый хороший.

– Мне тоже надо в ту сторону, – сказал Альберт. – Так что я пройдусь с вами.

Ну конечно, подумала Таппенс, Альберт всегда настороже. Может быть, это и к лучшему, но маловероятно, чтобы Джанет, Кларенс или Берт представляли для нее какую-нибудь опасность.

Шли они около двадцати минут. Достигнув здания из красного кирпича, прошли в ворота, и около двери их встретила согбенная женщина лет семидесяти.

– Так у нас сегодня гости… Милочка, как я рада, что вы пришли, – она похлопала Таппенс по плечу. – Спасибо тебе большое, Джанет. Да. Сюда, пожалуйста. Любой из вас может не ждать конца, если только сам не захочет.

– Думаю, что мальчики сильно расстроятся, если не услышат, что все это значит, – заметила Джанет.

– Здесь нас, знаете ли, не так много. Я подумала, что для миссис Бересфорд будет спокойнее, если людей окажется не так много… Джанет, девочка, сходи на кухню и скажи Молли, что она уже может подавать сюда чай.

Вообще-то Таппенс пришла не для того, чтобы гонять чаи, но сказать об этом она не решилась. Чай подали довольно быстро. Он был очень слабым, и вместе с ним подали бисквиты и сэндвичи, покрытые какой-то пастой с резким рыбным привкусом. Все расселись и замерли, как бы в недоумении.

Мужчина с бородой, которому, на взгляд миссис Бересфорд, было никак не менее ста лет, подошел и уселся возле нее.

– Думаю, миледи, я должен переговорить с вами первым, – сказал он, одной фразой поднимая социальный уровень Таппенс до уровня пэрства[65]. – Это потому, что я здесь самый старый и слышал больше историй о былых временах, чем все остальные из присутствующих. У этого места богатая история, знаете ли. Здесь происходила масса событий, хотя мы и не можем обсудить их все, не так ли? Но все мы, абсолютно все, слышали кое-что о том, что здесь происходило.

– Думаю, – поторопилась вмешаться Таппенс чтобы наметить тему беседы прежде, чем с ней заговорят о чем-то абсолютно ей не интересном, – что здесь случилась масса интересных вещей. И не столько во время последней войны, сколько во время предыдущей или даже перед ней. Не думаю, чтобы вы сами помнили столь далекие времена, но, может быть, вы помните что-то из рассказов ваших родственников?

– Это так, – ответил мужчина, – это так. Я много чего слышал от моего дяди Лена. Да, он был классным парнем, этот дядя Лен. Он много чего знал. Например, о том, что происходило в доме возле залива перед последней войной. Да, тогда здесь творились нехорошие дела. Один из этих факистов…

– Фашистов, – поправила его одна из пожилых дам довольно надменного вида с седыми волосами и кружевным жабо на шее, уродливее которого Таппенс ничего в своей жизни не видела.

– Хорошо, пусть будет фашистов, только какое это имеет значение? Ну, так вот, он был одним из них. Да. Такой же, как этот парень из Италии. Того звали, кажется, Муссолини. Так вот, у этого тоже была какая-то рыбья фамилия. Напоминала то ли моллюсков, то ли что-то в этом роде. Да, так он натворил здесь много бед, знаете ли. Много всего. И все это начал человек по имени Мосли[66].

– Но во время первой войны здесь жила девушка, которую звали Мэри Джордан, – прервала его Таппенс, неуверенная, что поступает так, как надо.

– А, ну да. Говорят, знаете ли, что она была красотка. Да. Выясняла всякие секреты у моряков и солдат.

Очень старая леди вдруг запела тоненьким голоском:

Он не флотский и не армейский,
Но он мужчина просто шик,
Он не флотский и не армейский,
Он королевский артиллерист!

В ответ на это старик запел свою собственную песню:

Долог путь до Типперери,
Но пройду хоть целый свет,
Долог путь до Типперери
К той, кого милее нет[67].

– Достаточно, Бенни. Совершенно достаточно, – сказала женщина грозного вида, которая была то ли его женой, то ли дочерью.

Раздался дребезжащий голос еще одной дамы: