Врата вечности

Однако кто-то из них — дед или незнакомый мужчина, — по какой-то причине солгал Альфу. Думая об этом, юноша внезапно почувствовал, что не сможет оставаться в неведении и дальше. Слишком долго жил он, ничего не подозревая и ни в чем не сомневаясь. Камень, брошенный незнакомцем, пробудил спящего в глубинах его души дракона. И тот разъярился. Никогда еще Альф не чувствовал в себе столько отчаянной решимости, как в эту минуту. Даже когда он очнулся в этой комнате и понял, что его похитили — неизвестно кто и непонятно почему, — он не был так зол.

Но верно было и то, что никогда еще в своей жизни Альф не был настолько зависим от обстоятельств. Его окружали каменные стены, пройти сквозь которые он не мог, как и разрушить их, уподобившись библейскому герою Самсону. Альф помнил из курса истории религии, который однажды прослушал в университете, что тот совершил подобный подвиг, когда был захвачен филистимлянами, ослеплён, закован в цепи и брошен в темницу.

— Но это мы еще посмотрим, — зло произнес Альф. — Мое терпение иссякло. Не захотят выпустить меня добром, выйду сам. Но тогда пусть пеняют на себя!

Юноша ударил кулаком в дверь. Но ему стало больно, а камень даже не дрогнул. И звук от удара оказался слишком тихим, чтобы привлечь внимание тюремщиков. Тогда он огляделся в поисках какого-нибудь твердого предмета. И увидел кружку, в которой ему подавали воду. Она была сделана из куска дерева. Альф взял эту кружку и сильно постучал ею в дверь. Вышло громко. И он начал колотить по камню без остановки.

Уловка сработала. Часть каменной стены начала отходить в сторону, открывая вход. Альф прижался к стене, чтобы остаться незамеченным. Он рассчитывал броситься на тюремщика, когда тот войдет в камеру, и оглушить его ударом по голове. А затем попытаться бежать. Таков был нехитрый план, который созрел в голове юноши. Альф был слишком разгневан, чтобы относиться к нему критически. Гнев почти лишил его разума. Зато в нем взыграл гордый дух эльфа.

Но наполовину он все-таки был человеком, и ему были присущи свойственные людям слабости, в том числе страх перед всем сверхъестественным. Поэтому когда в камеру вошел не человек, а кобольд, который не стал, подобно Джеррику, менять свой внешний вид, то Альф невольно вскрикнул от ужаса. Кобольд обернулся и заметил его. Момент для нападения, главным в котором должен был стать элемент неожиданности, был упущен. Однако Альф, придя в себя, все-таки попытался напасть на кобольда.

Однако и кобольд уже оказался готов отразить нападение. И хотя он был в два раза меньше человека, но не менее, чем он, силен и намного более ловок. Проскользнув под рукой юноши, кобольд очутился за его спиной. Это была выгодная позиция. Он вскочил юноше на спину и, обхватив его шею своими мохнатыми руками, начал душить. Альф почувствовал, что задыхается. Тогда он сделал стремительный шаг назад и врезался в каменную стену. Вся сила удара пришлась на кобольда. Тот обмяк и начал медленно сползать со спины юноши.

Но в этот момент в камеру вошел второй кобольд. В руках у него была большая связка массивных ключей. И он запустил ею в голову юноши. Связка угодила в висок. Колени Альфа внезапно ослабели, он упал и потерял сознание.

Однако кобольд бросился не к нему, а на помощь своему напарнику. Тот слабо постанывал от боли, однако знаками дал понять, что за его жизнь не стоит беспокоиться. Жестом попросил напиться. Кобольд принес кружку воды и напоил его, осторожно поддерживая голову с огромными обвисшими ушами, одно из которых оказалось сломанным от удара о стену и сильно распухло.

Только после этого кобольды склонились над человеком. Удостоверившись, что юноша дышит, они подхватили его за руки и за ноги и осторожно перенесли на каменное ложе. Вытерев кровь с рассеченного ключами виска, осмотрели рану. И удовлетворенно заухали, яростно жестикулируя. Они предвидели, что Джеррик одарит их золотыми монетами, когда узнает о происшествии и о том, как они одолели человека. И заранее радовались этому.

Глава 20

В то самое мгновение, когда Альф упал, обливаясь кровью, на каменные плиты темницы, Оливия почувствовала внезапную резкую боль в сердце. Казалось, ей вонзили кинжал в грудь и несколько раз провернули лезвие. Девушка шла по кампусу, направляясь в библиотеку. Ей пришлось опуститься на скамейку, оказавшуюся поблизости, и несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, пока неприятное ощущение не исчезло.

Боль в сердце прошла, но мучительное беспокойство в душе осталось. Она даже не пошла в библиотеку, как собиралась, а вернулась в свою комнату в общежитии. Села на стул у окна, взяла томик Шекспира, раскрыла его наугад и прочитала первые попавшиеся ей на глаза строки: «Неладно что-то в Датском королевстве…»

И вдруг она поняла, что с Альфом беда.