Времена

– С Новым годом! Буквально: хорошо скользнуть в Новый год, – переводя на русский, почему-то громко зашептал на ухо Владу Давид.

– Вот-вот. Многие так думают, – улыбнувшись Давиду, сказала сидевшая рядом Софи. – «Рутч», – это не от глагола «рутчен», скользить. «Рутч» – это из средненемецкого, переделанное древнееврейское слово «Рош», что означает «голова». Еврейский Новый год называется Рош ха-Шана, то есть «голова года». Не забывайте, в немецком средневековье, когда на немецкой земле существовало много разрозненных земель, княжеств и графств со своими диалектами немецкого, еврейские купцы по-своему формировали общенемецкий язык, так как странствовали по всем этим землям и, естественно, должны были понимать и общаться и с другими купцами, и с населением. В свой новояз они включали и ивритсткие слова. Потом уже этот язык стал исключительно еврейским жаргоном, и не только Германии. А в немецком языке ведь до сих пор сохранилось немало ивритских слов.

– Замечательно! – провозгласил Маркус Шмидт. – Подставляйте ваши бокалы, разольём ещё горячий немецкий глинтвейн да выпьем первый глоток за дружбу народов, а второй и последующие – за мою замечательную маму Эстер Краузе-Шмидт, которой в следующем году 31 августа исполняется 75 благословенных лет. Я объявляю в семье грядущий год юбилейным!

Все дружно и с удовольствием сдвинули бокалы. Сама будущая юбилярша замахала руками, вся в смущении. Кристина, любимица бабушки, побежала её целовать.

Никлас склонился к уху Тима и прошептал:

– Фиш по-еврейски? Откуда твоя бабушка знакома с еврейскими блюдами? Ведь это, насколько я знаю, очень сложно и трудоёмко в приготовлении?

Оба, извинившись, вышли из-за стола.

– Для меня пока загадка, ответил Тимон. – И знаешь, нам с Кристиной очень не хочется, чтобы юбилей отмечали в этот день и у нас в доме.

– Это почему же? – удивился Никлас.

– Ники, ты забыл о камнях преткновения для семьи Конов перед входом в дом? Они ведь погибли 31 августа. Можешь себе представить, что значит для немца такое совпадение?

– Вот оно в чём дело! – самому себе вполголоса заметил Никлас. И уже к Тиму. – И что же?

– Ники, ты что?! Это ж к юбилею рождения прибавится и «юбилей» гибели? Двойной юбилей? Будет выглядеть зловеще! Учителя, бабушкины коллеги, – люди консервативные. Они не могут, переступая камни, да ещё в этот день, не заметить их и не прочитать надписи. Число и месяц смерти совпадают с числом и месяцем дня рождения. На их лицах непроизвольно появятся кривые улыбки. Они принесут это настроение в дом, и атмосфера праздника будет подпорчена. Может быть и нет, но ведь не исключено? Люди есть люди! Это во-первых. А во-вторых, у меня какое-то мистическое предчувствие, что эти даты между собой связаны. В целом, я бы хотел конкретней заняться историей и судьбой этих людей, соседей по дому наших предков. Правда, Влад многое мне рассказал, когда приехал из Шаумбурга. Даже записи сделал. Но нам с Кристиной не всё ясно. Кроме того, сомневаюсь, чтобы бабушка согласилась собирать гостей в этот день. Она ведь тоже увидит камни!

– Как же быть и что ты собираешься делать? – спросил, призадумавшись, Никлас.

– Пока не знаю. Но уж точно не в этот день и не у нас дома, хотя площадь квартиры позволяет разместить много гостей.

* * *

Собственно, замысел Тима и Кристины перенести празднование юбилея бабушки на другой день трудностей не представлял. Так или иначе 31 августа будний день, а в такой ситуации даже юбилеи обычно переносятся на более благоприятную дату. В данном случае это было бы воскресенье 3 сентября. Правда, бабушкины коллеги и друзья все пенсионеры, но родители и родственники – люди работающие. Воскресенье в самый раз! Что же касается места, то внуки предложили уютный португальский ресторанчик совсем недалеко от их дома на углу Дикхард– и Райнштрассе под названием «Карлос каравелла». Короче, предложение было принято, несмотря на сопротивление бабушки, которая вообще не хотела торжеств.

Теперь им предстояло решить другую проблему: кто такие Коны и насколько они были близки с семьёй Краузе. Тим позвонил Никласу и, поскольку закладка камней имела твёрдую дату, а Никлас говорил, что перед закладкой по возможности исследуются архивные и другие возможные источники, попросил сообщить подробности. Никлас выполнил просьбу, и им стало известно следующее. Семья Конов состояла из Симона Кона и двух его сестёр Августы и Йеттки, которые жили с 1932 по 1942 год на Заарштрассе 8 в квартире на одной лестничной клетке с Краузе. Симон был коммерсантом, сестра Августа без профессии, а Йеттка была вдовой.

Открылся очень важный факт: квартиры – на одной лестничной площадке. Этого было уже достаточно, чтобы понять: десять лет соседства не могли пройти без знакомства и, возможно, тесного. Что же известно об этом соседстве бабушке и родителям, и какое впечатление должны будут произвести на них эти символы памяти, камни преткновения? Споткнутся ли они о камни умом и сердцем? Особенно бабушка!