Времена

– Наверно, не сразу отправят нас на курорт! Видимо, комфортные поезда в дефиците! – иронизирует Августа. – Симон, они думают, что я могу тащить 50 килограмм груза в чемодане?

– Густи, ты можешь изменить постановление? Возьмём для тебя рюкзак. Надеюсь, что промолчат, а чемоданы понесу я. Два чемодана нам хватит.

– Вот что я думаю, Шимэн. Мы с тобой наденем по три пары белья, соответственно носки, чулки, по два пуловера, брюки, мне юбки и, конечно, сверху пальто. И не возражай! Если они забирают у нас даже эти две несчастные железные койки, старый стол с двумя табуретками! Слава богу, успели вернуть лучшую мебель Хельге! Нет, не надейся, что мы довезём чемоданы. Во всяком случае всё, что в них.

– В августе, Густи? Тебе только останется меня посолить, добавить картофель, и жаркое готово. Ладно-ладно, я согласен. Вот что велят нам положить в чемоданы – впрямь как родные: обеденный набор, состоящий из глубокой и плоской тарелки, чашки и ложки обязательно. Вилки и ножи запрещены. Понятно почему? Кофе или чай в термосе. Бутылки с водой. Какая забота! Наличные деньги, часы и браслеты, оставшиеся продуктовые карточки, сберегательные книжки, если они есть, и ключ от квартиры отдельно упаковать и сдать. Ещё одежда и постельные принадлежности. При этом составить в двух экземплярах и сдать письменный список предметов. Быть готовыми к отъезду к пятнадцатому числу утром. За нами приедут.

Ровно в пять утра машина для перевозки мебели Рейхского объединения евреев Германии подкатила и остановилась перед домом номер 69 Айзенахер штрассе. Два полицейских поднялись наверх, вывели брата и сестру Кон с чемоданами, опечатали квартиру и спустились вниз. Водитель машины из Объединения помог донести багаж, отобрал декларацию и списки вещей, поинтересовался, есть ли у Конов с собой предписанная еда. Сидеть пришлось прямо на полу фургона не менее часа, пока собирали других людей. Таким образом спецзадание гестапо по конкретному случаю было выполнено.

После Ванзейской конференции в январе 1942 года, на которой были определены пути и средства окончательного решения еврейского вопроса, государственная полиция в целом, Тайная государственная полиция (гестапо) и Служба безопасности рейхсфюрера СС (СД) приступили к реализации замысла. Он состоял в депортации всех евреев на территорию оккупированной Центральной и Восточной Европы в лагеря уничтожения. Одна из причин такого замысла состояла в оказавшейся неэффективной политике принуждения евреев к эмиграции путём вытеснения их из всех областей гражданской и государственной жизни, хотя идея принадлежала лично Гитлеру.

Массовые принудительные вывозы евреев из Германии в «гетто для престарелых» город Терезин, или по-немецки Терезиенштадт, начались в июне 1942 года. Для выполнения этой цели нужны были значительные транспортные средства. Они получили название «альтерстранспорт» или «Терезиенштадттранспорт» – специально для престарелых. Но депортации на Восток были и раньше. С 18 октября 1941 года осуществлялись «Осттранспорты» в различные гетто Лодзи (Лицманштадт), Минска, Ковно, Риги и Пяски. И с июня 1942 года они продолжались параллельно с «альтерстраспортами», которые направлялись именно в Терезин. От этих двух видов: «Осттранспортов» и «альтерстранспортов» отличались своим масштабом «Гроссен альтерстранспорты», четыре больших транспорта для престарелых в количестве 1000 человек каждый. Первый из них и определил дальнейшую судьбу Августы и Симона.

Для этих больших перевозок было предусмотрено около 20 старых пассажирских вагонов третьего класса, несколько крытых грузовых вагонов для багажа и один пассажирский вагон второго класса для службы охраны. Стоимость на одного человека составляла 2 рейхспфеннига за километр проезда. Эти деньги заранее изымались из суммы, разрешённой жертвам для личного потребления. Так что Deutsche Reichsbahn, Государственная железная дорога, отлично заработала, а жертвы оплачивали свой путь на Голгофу.

На Гроссе Гармбургер Штрассе находилось старое еврейское кладбище, еврейский дом престарелых и средняя еврейская школа для мальчиков. Персонал дома престарелых первоначально оставался в здании и был принужден помогать гестапо с подготовкой к транспортировке. Затем их же самих и отправили в гетто с первым и вторым большим транспортом. Также и школа, закрытая 30 июня, и восемь еврейских домов вблизи центрального пункта использовались в качестве временных сборных лагерей, поскольку такое большое количество людей не вмещалось в здании школы. Во всех помещениях убрали сиденья и разложили солому, которая должна была служить постелью в лагере. Но гестапо, которое порой привозило людей на виду у местного населения, маскировало акцию депортации. Объявлялось, что это временное убежище для евреев. Для себя же именовало размещение людей «фильтрацией».