Времена оттепели прошли. Воспоминания фотографа

Итак, после армии я снова принялся поступать во ВГИК, но на операторский факультет. А для того чтобы тебя допустили до экзаменов, нужно было пройти предварительный конкурс. У нас конкурс был триста человек на место, и надо было представить свои фотографические работы. То, что я хочу заниматься именно фотографией, я тогда еще не понимал. Я ведь поступал на операторский факультет из-за Сережи Соловьева, чтобы быть с ним рядом. Мы предполагали создать такой мощный режиссерско-операторский тандем и потрясти отечественный кинематограф, чтобы итальянцы, французы и поляки дрожали или, по крайней мере, разговаривали с нами на равных. Например, как Козинцев – Москвин, Пудовкин – Головня или Хейфиц – Месхиев. Нет, скорее как Сергей Эйзенштейн и Эдуард Тиссэ. А если уж совсем по-честному говорить, то как Микеланджело Антониони и Джанни Ди Венанцо.

Приемная комиссия по представленным фотографиям должна была посмотреть, владеет ли человек композицией, видит пластику изображения или нет. Я отснял вступительные работы, которые оказались достаточно убедительными, хотя снимать на Севере, повторюсь, было очень непросто. Вокруг ничего нет: снег, равнина, летом – море, песок. Нужно было исхитриться, чтобы сделать достойные композиции.

Тем не менее на каких-то пейзажах, на интерьерах я выстроил достаточное количество своих работ. Ну и, памятуя о своем художественном на тот момент еще не прошлом, я сделал несколько раскадровок и в итоге представил приемной комиссии ВГИКа объемный такой пакет вступительных работ. Они понравились настолько, что на операторский факультет меня приняли даже с двойкой по специальности. Потом это долго служило утешением проваливающимся на экзаменах. Ходила легенда, что талантливых людей даже с двойкой принимают! Но на самом деле я был первый и последний такой. И если совсем честно – мне ее все-таки переправили на троечку.

А дело обстояло так. После творческого этапа нас всех собрал Леонид Васильевич Баринов с кафедры кинотелетехники и сказал, что к экзаменам допущены тысячи человек, а на курсе учатся всего двадцать восемь, и приняты будут только самые лучшие. Поэтому никаких хождений, просьб о пересдаче и переэкзаменовке быть не может. Я это запомнил. Начались экзамены, сперва – общеобразовательного характера, не профессиональные: литература или русский устный, русский письменный. Я сдал первый, второй – все шло замечательно. По специальности же у нас была физика. Ведь оператор работает со стеклом, пленкой, электричеством, он должен понимать, что такое преломление света, отражение и т. п. А я, еще когда учился в художественной школе, на уроках физики у нашего учителя Пал Семеновича пел частушки. Естественно, я тогда не предполагал, что соберусь с Сережей Соловьевым создавать великий кинематограф и поступать во ВГИК, и физику, конечно, не особенно учил. Что-то из каких-то разделов я, конечно, помнил, а в остальном надеялся на Господа, на судьбу и на везение. Перед экзаменом я ходил по общежитию и декламировал то, что знал… И вот пришел сдавать физику. Взял билет, сел. В нашем классе уже сидели три преподавателя, и вдруг вошел еще один (он потом как раз вел у нас эту самую физику). Он стал ходить и смотреть, кто как готовится к ответу, время от времени находил шпаргалки и произносил: «Свободны». После этого провинившийся отправлялся за дверь. У меня была куча шпаргалок. Но мне повезло – я достал билет, ответы на вопросы которого знал. И чтобы ничего не зашуршало, бросил все свои бумажки, как мне показалось, глубоко в парту. Но, видимо, недостаточно глубоко. Педагог подошел и достал их: «Вы, надеюсь, не будете говорить, что это не ваше?» – «Нет, не буду». Однако он меня не выгнал, как других! И я подумал: ага, он видел, что шпаргалками я не пользовался, при этом понимает, что я не знаю физику, и хочет меня завалить.

А я не только честный, но еще и гордый. И когда меня вызвали отвечать, решил: я не позволю себя унижать, топтать мое человеческое достоинство. И я молчал – как Зоя Космодемьянская или как молодогвардейцы. Преподаватель говорит: «Ответьте на первый вопрос». Я молчу. «Ну хорошо, второй вопрос». Я опять молчу. «Третий вопрос». Я кусаю губы и молчу. «Ну что же, давайте ваш экзаменационный лист». И написал мне «неуд».

Конечно, мир вокруг померк. Но самое ужасное было позже, когда вышли ребята, остававшиеся в классе. Они рассказали, что после моего ухода одна из педагогов посетовала: «Он у нас был одним из ведущих», на что тот преподаватель физики ответил: «Вы же видели, я ничего не смог сделать. Пытался хотя бы на один вопрос ответ вытянуть…» И только тогда я сообразил – он же, наоборот, закрыл глаза на мои шпаргалки и хотел, чтобы я ответил, и он поставил бы мне то, что я заслужил. Тем более что ответы-то я знал…