Временем по сознанию

— Айда, — он кивнул головой вглубь леса. — Надо уходить отсюда подальше.

— Куда идти?

— К нашим, — хмуро ответил Макарыч и зашагал вперёд.

«И где они, наши? Говорил дед, учи историю. Ещё и улыбался хитро, знал, наверное, что вляпаюсь в историю. Классно было бы совершить подвиг. Вот только страшно. Убьют ведь. А эти, которые патриотизму всё учат… — что бы, типа, я сделал, окажись на войне? Вот теперь и узнаю, что могу сделать».

Тем временем они вышли к небольшому овражку. Здесь стояли две подводы с ранеными, рядом суетились знакомый доктор и медсестра Валентина. Чуть поодаль кружком сидели бойцы, человек десять, не больше. Все красноармейцы.

— Вот так, Ваня, — вздохнул Макарыч и засмолил самокрутку. — Можа, и ещё кто уцелел, но токмо искать по лесу смысла нет. Уходить надо. Жаль, карты нет.

— А парни, что в заслоне оставались, живы?

— Кто его знает.

— Так, Макарыч, давай проверим, — сказал высокий боец, подходя к ним. — Сейчас Елистратова пошлю, он всё проверит и выяснит. Что и где.

— Веберг, принимай командование. Без командира нам никак, а ты всё-таки командовал уже отделением.

— Уже принял, Макарыч, — спокойно ответил тот и обратился к Ивану. — Тебя наш старшина нашёл в воронке засыпанным? Как звать? Можешь не тянуться.

Веберг усмехнулся и хлопнул Ивана по плечу.

— Стрельцов, Иван, — ответил потомок и тяжело вздохнул.

— Счастливчик!

— С чего это?

— С того света вылез, поправился довольно быстро, и за всё время ни царапины. Среди нас, вон, все так или иначе помечены. Кто пулей, кто осколками. Везунчик. Давай в разведку с Елистратовым.

— Я? — опешил Иван.

— Ты, Стрельцов.

К ним подошёл коренастый боец со свежим шрамом на щеке.

— Значит так, ребята, надо пройти до оставленного заслона, может они ещё там. Старший сержант Воронцов и возглавит нашу группу. А пока командиром буду я. Если заслон ушёл, то надо разведать в округе. Где наши, где немцы. Идти вслепую — значит, погибнуть. Всё у вас на глазах было. Должны понимать. Мы пойдём к заимке лесника. Где это, Елистратов знает. Не потеряетесь. Ждём до заката. Через час после захода солнца мы уйдём. Так что, хлопцы, не подведите.

«Во дела! Я еще и в разведку должен идти! Вот если не пойду? Пристрелят? Как пить дать пристрелят. Они тут фанатики что ли все? Готовы умереть в любой момент».

Шок с момента появления в прошлом до сих пор до конца не прошёл.

«Всё происходит реально, но в голове никак не укладывается происходящее. Всё-таки как получилось, что упав с лесенки в две тысячи одиннадцатом году в Новосибирске, я оказался в прошлом, в Белоруссии, в сорок первом? Может, я в коме, и мне всё снится? Но запахи и ощущения как объяснить? Люди, оружие, взрывы, раны…»

Елистратов оказался молчаливым и опытным бойцом. Двигался по лесу осторожно и совершенно не слышно, что нельзя было сказать об Иване.

— Городской? — спросил он перед уходом в разведку и кивнул в ответ на кивок Стрельцова. — Старайся идти как можно тише и в двух метрах от меня.

Не дожидаясь согласия, двинулся в сторону оставленного заслона.

— А почему в двух метрах? — спросил Иван.

— Нарвёмся, шанс выжить будет у одного.

— Почему у одного?

Но этот вопрос повис в воздухе. Елистратов дал понять, что ответы исчерпаны.

На месте заслона никого не было. Елистратов сделал круг, но вернулся один.

— Ушли, — произнёс он. — Пойдём на заимку. Идём так же, как сюда.

Иван молча побрёл следом.

«Я теперь домой-то вернусь?».

Жуткая мысль бросила в жар и прошибла обильным выделением пота.

«Я что, тут навсегда? А как там дед, отец, мать? Да что за бред творится? Я понимаю, чёрные дыры, но какая к чёрту чёрная дыра в библиотеке? То, что произошло со мной, категорически произойти не может! Я либо в коме, либо… свихнулся…».

Раздумья были нарушены самым грубым способом. Елистратов зажал ему рот и свалил в траву. Пытаясь возмутиться на такое нахальное поведение, Иван увидел перед своим лицом выпученные глаза напарника и прижатый к губам большой палец. Посмотреть Елистратов тоже не дал, прижав голову к земле.

— Тихо. Уползаем отсюда, — прошептал он на ухо Ивану и медленно попятился назад в лес.

— Чего там? — спросил шёпотом Иван, когда они оказались на достаточном удалении.

— Немцы, — кратко ответил Елистратов и пошёл правее того места, где они наткнулись на врага, забирая по широкой дуге.

«Странное дело. Вокруг война, гибнут люди, встречаемся лицом к лицу с фашистами, а у меня нет страха. Может, это и есть подтверждение того, что всё происходящее происходит лишь у меня в голове? В реальности лежу под капельницей, в белоснежной кроватке, в коме. А ухаживает за мной молоденькая красивая медсестричка».

Воображение нарисовало медсестру с личиком Светланы. И сразу под ложечкой засосало. Захотелось увидеть её, услышать её голос.

— Придурок! — услышал Иван голос совсем рядом, но не успел оглянуться, как был сбит с ног. — У тебя глаза где? Идиот!

— Чего? — Ивану захотелось ответить этому обнаглевшему красноармейцу, но вдруг услышал урчание двигателей и лязг гусениц. — Танки?