Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме

Но это вовсе не неизбежная данность. Например, Джонатан Стерн описывает воображаемую компанию, которая поставила перед собой цель создать компьютер, который был бы долговечным, легко поддавался апдейту и апргейду, был прост в починке, освоении и использовании, хорошо работал с другими платформами и представлял бы меньше опасности для окружающей среды после окончательной выработки своего ресурса[327]. Это был бы «компанейский» механизм, как выражается Айвен Иллич: простой в использовании, гибкий в своих воплощениях, находящийся в гармонии с окружающей средой и легко интегрируемый в подлинно демократические формы социальной жизни. Современные же компьютеры, напротив, обречены на очень быстрое устаревание. В профессиональной идеологии компьютерных инженеров закон Мура является «не столько законом компьютерной эволюции, сколько фантазией, которой стремится следовать отрасль», так как высокий темп замены старых машин новыми обеспечивает экспоненциальный рост прибыли.

Вообще говоря, нам присуща чрезмерная готовность путать скорость технических инноваций с изобретательностью. Однако стремительные технические изменения, наоборот, могут носить консервативный характер, сохраняя или укрепляя существующие социальные структуры. Сама скорость этого процесса может блокировать и пресекать возможность альтернативных траекторий. Как указывают другие специалисты по STS, изобретательность выражается не в новизне самих предметов, а в той степени, в которой они «связаны с изобретательностью мышления, поступков, а также выстраивания и перестраивания отношений с другими игроками»[328]. Таким образом, подлинная изобретательность может наблюдаться тогда, когда темп технических изменений не высок, или там и тогда, когда этого менее всего ожидаешь.

Если изобретательность подразумевает вызов нашему привычному образу действий, сомнение в постулатах, пронизывающих наш политический дискурс, и создание новых возможностей для настоящего, то мы оставляем конструирование конструкторам на свой страх и риск. В другой работе я уже писала о культуре инженеров и компьютерщиков, в рамках которой «мужская культура страстной виртуозности, олицетворением которой служит работа в хакерском стиле, воплощает в себе мир мастерства и индивидуализма»[329].

Тесные взаимоотношения с компьютером могут служить как заменой намного более неопределенных и запутанных отношений, характерных для социальной жизни, так и убежищем от них. Это окружение ограничивает воображение разработчиков, игнорируя потребности тех, кто не соответствует их собственной парадигме нормальности[330]. Можно предположить, что такой склад ума становится все более влиятельным в нашу цифровую эпоху, когда богатейшие в мире компании — Microsoft, Apple, Google, Facebook и Twitter — по преимуществу являются технологическими компаниями.

Меня в данном случае интересует не столько предрасположенность отдельных инженеров, сколько их общая институциональная культура. Многие технонаучные инновации происходят либо из военной, либо из корпоративной среды, где ценятся такие опыт и изобретательность, которые ориентируются на работу с определенным типом решаемых задач.

Можно привести пример такой радикальной инновации, направленной на экономию времени, как созданный Google беспилотный автомобиль. То, что автомобиль может ездить сам по себе и избегать аварий, — замечательное достижение. Оно обеспечивает эффективное использование времени в том смысле, что вы можете работать, пока вас везут, и обходиться при этом без шофера. Однако, как справедливо указывает Евгений Морозов, это изобретение может повлечь за собой непредвиденные последствия: «Не приведут ли беспилотные автомобили к деградации общественного транспорта по мере того, как все больше людей будет обзаводиться машинами? Не вызовут ли они дальнейшего расползания пригородов, так как люди, которым не нужно будет управлять машиной, смогут во время поездок писать письма и смиряться с необходимостью проводить в машине еще больше времени?»[331] К этому можно добавить, что никто не принимал в расчет гендерные модели поездок, запутанную карту перемещений, которые ежедневно приходится проделывать матерям. Поездки в автомобиле не носят исключительно инструментального характера. Они могут служить важной площадкой для взаимоотношений между родителями и детьми, например, во время ежедневной доставки последних в школу. Когда беспилотные автомобили станут более надежными, родители наверняка поддадутся искушению отправлять детей в школу в одиночку, а сами будут заниматься другими делами.