Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме

Большая пестрота этого движения затрудняет выделение в его рамках какой-либо политики неторопливости. В целом левацкие корни многих участников движения смягчают консервативную ностальгию по утраченному органическому сообществу. Тем не менее противопоставление неторопливости как удовольствия и скорости как пребывания в рабстве пронизывает всю их философию, выраженную в манифесте: «Наше столетие, начавшееся и развивавшееся под знаком индустриальной цивилизации, сперва изобрело машину, а затем сделало ее своим образцом в жизни. Мы порабощены скоростью и пали жертвой одного и того же коварного вируса — Быстрой жизни»[312]. Однако показательно, что взамен быстрой жизни «Медленное питание» предлагает не только удовольствия застолья — хороший вкус, приправы, регионализм, привязку к местности, — но и международный обмен. Неторопливость понимается и как индивидуальная, частная субъективность «самоартистизма», и как социальная и политическая стратегия, направленная на улучшение общества.

Недостатки движения «Медленное питание» хорошо известны[313]. Вот лишь некоторые из них: конфликт между неторопливостью как вотчиной представителей элиты (преимущественно западной) и необходимостью равного распределения удовольствий, связанных с неторопливостью; необходимость в международном движении, которое само по себе противостоит глобализации; опора на давний дискурс, противопоставляющий пасторальную жизнь напряженному городскому существованию; вопрос о том, не связано ли удовольствие от неторопливости с традиционным разделением домашнего труда. Вообще социальное движение, корни которого восходят к политике потребления, не в состоянии вести полноценную борьбу с неравенством в темпоральном суверенитете, причинами которого являются деньги, статус и власть.

Тем не менее при всех недостатках подобных движений они открывают политическое пространство для того, чтобы ставить под сомнение нашу одержимость скоростью как вещью, обладающей ценностью самой по себе. Отвергая господствующий темпоральный режим, коллективная культура замедления будет способствовать альтернативному потреблению времени не только в том смысле, что у людей появится больше времени, но и в том, что это будет более осмысленное, осознанное и приятное время. Как отмечают Венди Паркинс и Джоффри Крейг, «сознательное культивирование неторопливости может стать полезным напоминанием о том, что наши ритмы и привычки способны помочь нам как преодолеть, так и усилить неудовлетворенность повседневной жизнью»[314]. Движение «Медленное питание», положив в основу своей философии гибкое и динамичное восприятие времени, представляет собой интересный пример того, как может быть описан стиль жизни, подразумевающий более насыщенное время.

Поскольку наша книга движется к завершению, позволю себе напомнить читателям, почему я не одобряю призывов к медленной жизни. Прежде всего на самом деле мы не можем выбирать между скоростью и неторопливостью, между техникой и природой. Эти взаимно противоположные понятия существуют и обретают смысл лишь по отношению друг к другу. Дихотомия быстрое/медленное не в состоянии передать одновременное существование многочисленных темпоральностей, характеризующее опыт современной жизни. Только признав это, мы сможем заново представить гибридные социоматериальные сборки или сети для воплощения разных времен в мире, наполненном технологиями.

Отсюда также следует, что полный отказ от глобализации и дигитализации как неизбежных причин ускорения является ошибкой. Даже ресторан McDonald’s в некоторых контекстах может иметь позитивную ценность в качестве места для медленного питания, наслаждения жизнью и проведения досуга. Устройства и системы, использующие высокие технологии, тоже могут быть отличными источниками удовольствия и креативности. Не следует отрицать создаваемые ими позитивные возможности для новых типов времени. Кроме того, более эффективное использование времени и сохранение медленных зон в реальности требуют новых технических инноваций.

Новые технологии для новых времен

Утверждать, подобно тому, как я делаю в этой книге, что цифровые технологии не обладают врожденной темпоральной логикой, не значит считать, что техника нейтральна или что технические свойства объектов не имеют значения. Изучение социологии времени под социотехническим углом зрения выявляет крайне специфические материальности, из которых складывается глобальное сетевое общество. Такой подход демонстрирует, что конструкция и возможности доступной нам аппаратуры и архитектура инфраструктуры влекут за собой колоссальные последствия. И это никогда не было верно так, как сейчас, когда каждый аспект нашей жизни соприкасается с информационными и коммуникационными технологиями.