Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме

Тот факт, что одни технологии пользуются успехом и развиваются, а другие прозябают в небрежении, определенным образом операционализирует мир, принуждая и нас к соответствующему образу жизни. Он устраняет одни варианты и создает другие. Понимание этой динамики составляет основу моих тезисов. Или, как выразилась Сьюзен Дуглас применительно к социальной истории радио, «машины, разумеется, сами по себе не творят историю. Но одни машины способствуют появлению историй и людей одного типа, а другие — другого»[315]. Мы выстраиваем наше настоящее и мечтаем о будущем посредством и при помощи инструментов и технологий, и эти видения отражаются в них симбиотическим образом. Какие же силы формируют технику в наши дни и какие представления о будущем предлагают нам инженеры из Кремниевой долины?

То, что прежде служило темой для научной фантастики, сегодня изображается в СМИ так, будто до реализации этих идей рукой подать. Это ближнее будущее населено роботами и сверхлюдьми, чьи мозги, тела и одежда усовершенствованы усилиями технонауки. Согласно гикам из Кремниевой долины, мы находимся на пути эволюции к следующему этапу существования в обличье киборгов. Заметную роль в этих футуристических дискурсах играют домашние роботы. Электронные гаджеты будут подметать полы, мыть окна, прочищать канализацию и даже готовить здоровую еду. Например, разработанный Институтом роботов при Университете Карнеги-Меллона Herb («ориентирующийся в доме робот-дворецкий») с двумя руками и головой, содержащей в себе телекамеры и сенсоры, даже говорит как настоящий дворецкий, объявляя с английским акцентом, похожим на выговор Дживса: «Я был изобретен, чтобы помогать людям с выполнением домашних дел. Когда-нибудь я начну оказывать помощь людям»[316]. (Эта фигура особенно привлекательна с учетом нынешнего возвращения живых дворецких и лакеев в дома к очень богатым людям).

По словам Эрика Шмидта и Джареда Коэна из Google, в «Новом цифровом веке» вы будете просыпаться, разбуженные ароматом свежесваренного кофе, в комнате, где температура, влажность, музыка и освещенность будут настраиваться автоматически, а ваша высокотехнологичная кровать сделает вам легкий массаж спины, причем она же гарантированно обеспечит вам крепкий сон, подстраиваясь под ваши фазы быстрого сна[317]. Все ваши незаметно сменяющие друг друга устройства, включая портативные, будут легкими и при этом невероятно мощными и быстродействующими. Иными словами, нас ожидает колоссальный прирост эффективности и производительности. Используя эти интегрированные системы, мы каждый день сможем проводить свое время более эффективно — означает ли это, что мы будем предаваться «глубоким мыслям», тратить больше времени на подготовку важных презентаций или что родители наверняка смогут прийти на футбольный матч с участием своего ребенка, ни на что не отвлекаясь. И, само собой, беспилотный автомобиль повезет вас на работу, а вы в это время будете работать!

Эти перспективные технологические сценарии кажутся неисчерпаемыми, занимая все более заметное место в нашей культуре. Прежде для продажи новых потребительских товаров длительного пользования приходилось прибегать к соответствующей рекламе, а сегодня новейшие модели смартфонов сами по себе становятся новостью. Они фигурируют не только в финансовых разделах, но и на первых полосах, обрамляя и отражая сюжеты о расширении персональных возможностей. Слово на букву «i» кружит всем головы. Тема техники, по сути, наилучший предсказатель популярности новостных заметок в Twitter[318].

На некоем уровне вся эта спекулятивная шумиха выполняет очевидную функцию: эти (по большей части) парни рекламируют благоустроенное будущее, в котором важное место будет занимать их собственная продукция. Они неприкрыто продают конкретную версию грядущего, в которой техника решит все наши беды, включая дефицит времени. Сейчас, когда я пишу эту книгу, «большие данные» становятся модным инструментом у технически подкованных компаний, заманчивым техническим ответом на все социальные проблемы[319]. Идея о том, что мы живем в технократии, в которой техническая рациональность диктует политические проблемы и дает решение, имеет давнюю историю. Такие представители Франкфуртской школы, как Герберт Маркузе и Юрген Хабермас, руководствовались ею еще до рассвета компьютерной эры[320]. Подобные описания «ближайшего будущего» отнюдь не невинны. Их мобилизуют в качестве ресурса, чтобы влиять на ход социотехнических инноваций в настоящем[321]. В некоторых социологических работах, наводящих на серьезные размышления, рассматривается вопрос, как выстраиваются модели надежд, обещаний и шумихи — «динамика ожиданий» — и какова перформативная роль, которую они играют, реально определяя повестку исследований.