Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме

Ей вторит и Роберт Хассан, указывающий, что сжатое цифровыми средствами сетевое время, ориентирующееся на чистую скорость, захватывает все прочие сферы жизни, не оставляя времени на чтение, размышления и сопротивление. Как пишет Джонатан Крэри в «24/7», оно даже отбирает у нас сон: если еще поколение назад средний взрослый житель Северной Америки спал по восемь часов в сутки, то сейчас — только примерно по шесть с половиной[39]. Постоянная подключенность влечет за собой новую подключенность, так как устройства, используемые для координации непрерывного потока сетевых стимулов, в реальности еще сильнее растягивают индивидуума во времени и пространстве. «Чем больше мы контактируем друг с другом и чем сильнее впадаем в зависимость от взаимосвязанности в работе и в других аспектах своей жизни, тем больше мы живем в ускоренном режиме»[40]. Соответственно, эта постоянно ускоряющаяся погоня за скоростью становится патологией, непреодолимым пристрастием, заставляя нас (подобно Алисе в Стране чудес) бежать все быстрее, чтобы оставаться на месте.

Эти авторы верно выделяют серьезные опасности, связанные с достижениями технонауки — такими как орудия контроля и надзора, а также проникновение информатики и бионауки во все уголки нашей жизни, включая и проникновение в наши тела в буквальном смысле слова. Однако они видят только темную сторону. Например, от изображения ускоренной «технологики» сетевого общества Хассан приходит к образу «технологически замкнутой системы, не оставляющей нам ни реального выбора, ни реальной свободы технического выражения»[41]. Такой подход непреднамеренно оправдывает пассивное, оборонительное отношение к техническим изменениям. Хотя никто не будет спорить с тем, что мы живем в окружении, насыщенном техникой в степени, немыслимой еще тридцать лет назад, эти социальные теории весьма неконкретны в отношении того, действительно ли ИКТ неизбежно ведут к ускорению всего, а если да, то каким образом и почему.

Неявная неприязнь к науке и технике не дает оценить, в каких масштабах цифровые технологии предоставляют средства для контроля над временем, позволяя людям не только иметь больше времени, но и распоряжаться им по своему желанию. Эта позиция расходится со всеобщим убеждением, что технонаука представляет собой политическую сферу, охваченную яростной конкуренцией. Более того, призывы к замедлению заставляют вспомнить экофеминистов, которых Донна Харауэй более четверти века назад отчитывала за желание вернуться к природе вместо того, чтобы становиться грязными киборгами-гибридами. Харауэй, ведущий критик технонауки, указывала на освободительный потенциал науки и техники: «Вопрос уже не в том, принимать или отвергать технонауку, а в том, как стратегически использовать технонауку, в то же время оставаясь ее главным критиком»[42].

В этом же духе я хочу указать, что более сбалансированное понимание взаимоотношений между темпоральностью и техникой не может не оказывать вдохновляющего влияния на освободительную темпоральную политику. Сюда входит демократизация технонауки — возможность решать, какие виды техники нам нужны и как мы их будем использовать. Сопротивление техническим инновациям и призывы к замедлению или цифровой детоксикации — ответ, неадекватный в интеллектуальном и политическом плане. Более того, ностальгия по идеализированному неспешному времени и сожаления о том, что оно осталось в прошлом, издавна были вотчиной консервативной политической теории. Как отмечает Уильям Коннолли, по иронии судьбы в наши дни самые активные попытки замедлить ход вещей принимают форму национального и религиозного фундаментализма. Вместо того чтобы отвергать современные скорости и пытаться обратить ход времени вспять, мы должны воспользоваться положительными возможностями, которые дает скорость в плане мысли, оценок, связей между людьми и космополитизма[43]. А для того, чтобы сделать это, нам следует направить свой аналитический взор за пределы диалектики скорости и обратиться к собственно политике техники.

Техника как социоматериальная практика

Какую же роль играет техника при формировании того, каким образом люди воспринимают время? Обязательно ли техническое ускорение повышает темп нашей повседневной жизни? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно дать более общую картину представлений о взаимоотношениях между техникой и обществом.