Время, бесстрашный художник…

Мы бесплотные духи,
мы тени,
мы стали скелетами.
Были сильными,
были могучими,
были атлетами.
А потом наши души
покинули наши тела.
Вот какие дела.
Мы и пиво пивали,
и кашу едали с котлетами.
Киверами блистали,
мундирами
и эполетами.
А потом наши души
покинули нас навсегда.
Вот какая беда.

Мы блондинами были,

мы жгучими были брюнетами.
Были смердами,
были царями
и были поэтами.
А потом наши души
умчались в небесную даль.
Вот какая печаль,
вот какая печаль,
вот какая печаль…
Стихало пенье, замирали голоса,
и лишь один из удалявшихся
со злостью
нам погрозил рукою скрюченной
и костью,
берцовой кажется,
вдогонку запустил.
И Фауст молвил:
– Что поделаешь, мой друг!
Издержки прошлого. Дурное воспитанье.
Зато сегодняшнее ваше испытанье
вы с честью выдержали, должен вам сказать.
Но торопитесь, ибо день вчерашний наш,
хоть и блистательным увенчанный эффектом,
он все равно минувший день,
плюсквамперфектум,
а наша цель –
футурум первый и второй.
И твердо помните –
вам истина сия
в ваш трудный час еще послужит и поможет –
чему не должно быть,
того и быть не может,
а то, что быть должно,
того не миновать.

2