Время, бесстрашный художник…

И сначала какой-то кузнечик
легонько подпрыгнул разок и другой
и зашелся, запел –
Катерина идет, Катерина!
А потом закачалась трава,
покачнулась
и тоже
давай и давай шелестеть –
Катерина идет, Катерина!
А потом зашуршала листва на столетних дубах,
словно некий неведомый нам календарь
с декабрями, еще не пришедшими,
и январями.
А потом все луга и долины,
и горы с лесами,
и реки с морями –
все звенело вокруг,
стрекотало и пело на сто голосов,
все сильней и все громче звучало –
Катерина идет! –
возвещая тем самым
приход Катерины,
явленье ее и начало.
Кто ж ты есть, Катерина, –
пароль,
заповедное слово,
знаменье,
явленье природы?
Или то не пришедшее время –
футурум второй –
те совсем еще дальние годы,
над которыми сумрак покуда клубится,
неясная дымка,
туман,
дымовая завеса?
…А меж тем
у черты горизонта
над темною кромкою дальнего леса
показалось внезапно какое-то облачко,
и поднималось,
и ширилось,
и не спеша вырастало,
и явилось,
предстало пред миром,
и раннее солнце на нем заблистало.
А оно подымалось все выше
в своем восхожденье великом
навстречу бездонному небу
и солнечным бликам,
и ни темной черты горизонта,
ни кромки далекого леса
уже не касалось.
И казалось порою
божественным женским
задумчивым ликом,
а порою
застывшей в полете
неведомой птицей казалось.

Строки из записной книжки

«…заговорили за столом о красивых женщинах, и тут один из них сказал, что он ни одну женщину не желал бы так увидеть, как прекрасную Елену из Греции, из-за которой погиб славный город Троя. На что доктор Фауст ответил: „Раз уж вы так жаждете увидеть прекрасный образ царицы Елены, Менелаевой супруги и дочери Тиндара и Леды, то я ее вам представлю…“»

* * *

«– Да, да, это она, та самая, которую я некогда видел в Греции. Пойдем со мной, в мою комнату, теперь ты – моя Елена!..»

* * *

«…Царица Елена следовала за ним по пятам и была дивно хороша собой. Явилась эта Елена в драгоценном черном платье из пурпура, волосы у нее были распущены, они чудно, прекрасно блестели, как золото, такие длинные, что падали ей до самых колен…»

* * *

Я мог тебя прийти заставить,
Но удержать тебя не мог…

«Задумал силой меряться…»