Время должно остановиться

– Думаю, мне пора идти, – пробормотал он и двинулся в сторону двери.

– Вы ведь не пытаетесь сбежать, верно? – спросила миссис Твейл.

Себастьян остановился и повернул к ней голову. Ее глаза цепко осматривали его. Он постарался уклониться от их темного загадочного взгляда.

– Мне надо… Я должен написать несколько писем, – на ходу придумал причину он и поспешил вон из комнаты.

– Ты это видел? – спросила миссис Твейл, едва дверь захлопнулась. – Бедный мальчуган ревнует меня к тебе.

– Ревнует? – повторил молодой человек недоверчиво-удивленным тоном.

Он ничего не заметил. Но, если на то пошло, он вообще редко замечал хоть что-нибудь. Об этой черте своего характера де Вриз был прекрасно осведомлен и даже гордился ею. Когда ум человека занимали по-настоящему важные, увлекательные идеи, ему не следовало отвлекаться на тривиальные события повседневной жизни.

– Что ж, вероятно, ты права, – сказал он с улыбкой. – «Порой и моли хочется взлететь к звездам». Кстати, для мальчика это может оказаться даже полезно, – добавил он тоном добродушного мудреца и гуманиста. – Безнадежная влюбленность – часть либерального образования. Она учит подростков более возвышенному отношению к сексу.

– Неужели? – спросила миссис Твейл так серьезно, что человек мало-мальски восприимчивый не смог бы не уловить в ее вопросе иронии.

Но Пол де Вриз только закивал для пущей убедительности:

– Открывая для себя ценности романтической любви. Так они достигают сублимации. Хэвлок Эллис прекрасно описал это в одном из своих трудов…

Внезапно сообразив, что вовсе не об этом хотел с ней поговорить, он оборвал сам себя.

– Но к дьяволу Хэвлока Эллиса! – воскликнул он, после чего воцарилось продолжительное молчание.

Миссис Твейл сидела очень тихо в ожидании того, что, как она знала, произойдет дальше. И не ошиблась. Он вдруг сел рядом с ней на софу, взял ее руку и сжал между своими ладонями.

Она подняла глаза и увидела, как Пол де Вриз смотрит на нее с трепетной улыбкой и невыразимым томлением. Но миссис Твейл оставалась совершенно серьезной, словно любовь для нее была слишком важным вопросом и не предметом для улыбок. С этими своими вздернутыми ноздрями, подумала она, де Вриз напоминал приниженно верного пса. Смешно, но одновременно и не слишком привлекательно. Но проблема для нее всегда заключалась в выборе между двух зол. Она снова опустила взгляд.

Молодой человек поднес ее совершенно безвольную руку к губам и стал покрывать поцелуями с религиозным пылом. Но запах ее духов казался таким манящим, соблазнительным и сладостным; ее шея выглядела безупречно округлой, гладкой и белой; под тонким черным шелком угадывались маленькие, но крепкие груди. А потому томление моментально переросло в жгучее вожделение. Он прошептал ее имя и неуклюжим порывистым движением обнял одной рукой за плечи, а пальцами другой поднял ее лицо на уровень своего. Но он не успел поцеловать ее, потому что миссис Твейл проворно отстранилась.

– Нет, Пол, не надо, пожалуйста.

– Но, моя дорогая…

Он снова поймал ее руку и попытался прижать к себе. Она окаменела и покачала головой:

– Я сказала «нет», Пол.

Это было произнесено так решительно, что он сдался.

– Я совсем тебе не нравлюсь, Вероника? – спросил он жалобно.

Миссис Твейл молча смотрела на него, и на мгновение ею овладело искушение высказать дураку все, чего он заслуживал. Но это было бы опрометчиво. Она наклонила голову.

– Ты мне очень нравишься, Пол. Но ты, кажется, забываешь, – добавила она с нежданной улыбкой и переменой в тоне, – что я отношусь к той категории, которую именуют респектабельными женщинами. Иногда я сама жалею об этом. Но здесь ничего не поделаешь!

Да, вот ведь какое непреодолимое препятствие возникло на пути к модифицированному целибату. А ведь он любил ее так, как не любил никого прежде. Любил безотчетно, безрассудно, на грани безумия. Любил то такой степени, что мысли о ней неотвязно преследовали его, делая одержимым ее бесовской соблазнительностью.

Маленькая и полностью покорная рука, которую он держал, вдруг ожила и была у него отнята.

– И кроме того, – добавила она сурово, – мы забываем о несчастном мистере Барнаке.

– К дьяволу Барнака! – невольно вырвалось у него.

– Пол! – возмущенно воскликнула она, и на ее лице появилось горестное выражение. – Это уже переходит…

– Прости, – выдавил он.