Время и прах (СИ)

Перемены — меняй кожу, но оставайся с той же душой. Стекло говорит: я стекло, я боюсь перемен, ибо буду разбит и выброшен вон. Я буду во вне и не буду ни с кем. Перемены — не символ измены себе, а только символ изменения оболочки.

Но как же она тяжела, эта новая шкура.

Джон зашел со стопкой листов из эло-бумаги.

— Я решил всё же начать. А то вы можете подраться.

Я криво улыбнулся.

— Мы не маленькие.

Джон пожал плечами.

— Мне всё равно, но я за тебя волнуюсь. Ты — горячая голова. Ты и брата…

— Джон, — предостерегающе начал Пат.

— …нашел, — произнес Джон.

— Всё в порядке. Не беспокойся. Всё в полном порядке, — сказал я.

Пат посмотрел на меня, но не прокомментировал.

— Джон, я его убил. Давай называть вещи своими именами, — произнес я, повышая в конце голос: — Все. Давайте называть вещи. Своими именами.

Имя вещи. Имя меня.

Боль.

Имя мое — боль.

— Хорошо, Марек, — согласился Джон. Он подошел ко мне и обнял меня за плечи, — Давайте работать.

Я уселся за стол и разложил листы перед собой.

— Марек, ты просмотрел отчеты?

— Да. Но понял вкратце.

— Что именно?

— Все пилоты были из нашего космопорта.

— Да.

Пат подвинул стул и уселся, демонстративно закинув ноги на стол. Эти чертовы сапоги меня до белого каления доведут. Рядом Джон полыхал гневом, но молчал. Зрелище, видимо, не в первый раз.

— И все пилоты сходили с ума, — продолжил я.

— Угу, — согласился Джон, всё еще глядя на Пата.

— Три пилота, — я перевернул лист, — Обследовали трупы? Что-нибудь нашли?

— Ничего, пока ничего, — ответил за Джона Пат и убрал ноги. Выпендрежник.

— Мэривэн работает, — сказал Джон.

Мэривэн работает. В своей жизни я могу положиться только на две вещи: на рассудительность Джона и на работу Мэривэн.

А на себя не могу положиться.

========== Глава 3 Айви и Пат ==========

— А что есть еще? — спросил я.

— Следы самоповреждения, — лаконично ответил Пат.

Джон повертел в руках листок с графиком, что-то изображающим.

Говорить больше было не о чем. Джон поднялся:

— Марек, иди домой, поспи.

Я тоже поднялся:

— Завтра во сколько?

— В десять.

— Всем до завтра.

С Патом я не попрощался. Нахер его.

***

Айви открыла мне дверь:

— Ого, Марек.

Я зашел внутрь, в темноту, в нутро дома, уже пустое нутро, пустое и звонкое.

— Ага, это я.

Айви не то, чтоб постарела, ей же почти сорок, но ветер ее потрепал, ветер и солнце: обтесанный камень. Льняные волосы, уложенные в пучок, красная рубаха и джинсы.

Я обнял Айви, уткнулся ей в шею, вдыхая знакомый запах. Никогда не замечал как много для меня значат запахи. Ароматы близких людей. Айви всё также пахла ладаном, дым-травой и черным чаем. Густой и глубокий запах.

Она погладила меня по голове и поцеловала в лоб:

— Ты бледный.

Я засмеялся:

— Вы все задаете один и тот же вопрос. Я был в космосе, я почти не видел солнца. И нет, я не люблю загорать.

Айви улыбнулась:

— Проходи давай, это же твой дом.

Мой дом. Пустой и немой. Мне было немного страшно. Когда-то здесь были родители, Дерек, дед с бабкой. Но никого не осталось, кроме меня.

— Я держу его в чистоте. Но ничего не стала выбрасывать. Ты сам разберешься?

— Да, — я ничего выбрасывать не хотел.

— Пойдем, чаю выпьем. Или тебе кофе?

— Чай. Кофе я сегодня уже пил. Хотя я бы выпил что-нибудь алкогольное. В честь встречи.

— У меня есть бутылка хорошего джина.

Я замер.

— Нет. Есть водка. Порошковая?

Айви в сомнении пожала плечами.

— Где-то была.

Лучше эту боль, чем другую. Я меняю боль.

Я прошел в кухню и достал стаканы. Они были на том же самом месте. Ничего не изменилось.

Айви покопалась в ящике, достала пакетик с порошковой водкой, развела содержимое в большой кастрюле. Я налил в стакан водку и залпом выпил. Айви налила себе джина и только пригубила.

— Как Пат оказался здесь? — спросил я, усаживаясь за стол.

— Он три года был на рудниках, затем Летиция его каким-то образом вытащила оттуда. Включила все свои связи.

— А кто теперь владеет Синим сектором?

Айви отпила еще, прежде чем ответить.

— Летиция.

Я поднял брови:

— Ого.

— Она с Эриком против Ван Мэя.

— Ого, — повторил я.

— Она — любовница Эрика.

Я кашлянул.

— Я теперь даже не могу сказать «ого».

Теперь мы пили в молчании. Новостей было много, и все ошеломительные.

— Тебе надо его забыть, — вдруг сказала Айви.

— Кого.

— Пата.

— Я его люблю.

Айви молчала.

— Ты никогда не хотела семью, Айви?

Айви сжала губы, задумавшись.

— Даже не знаю.

— Я никогда никого не любил, так сильно как его. Никогда и никого.

— Он изменился.

— Мы все меняемся, — ответил я, налив себе еще водки, — Пробирает.

Айви посмотрела на меня.

— Смотри, не увлекайся.

Я засмеялся.

— Не бойся. Мы все меняемся, — я положил локти на стол, — Я, например, почти не пью.

— Но какие-то вещи остаются постоянными.

— Ага.

— Но некоторые постоянные вещи могут тянуть тебя вниз.

Я вздохнул:

— Он всё равно меня не любил.

Айви поболтала бутылкой, вглядываясь в стекло.

— Нет, он любил тебя.

Я покачал головой:

— Мне кажется, он никогда меня не любил.

— Я вышла на бой с ним, потому что я хотела всё тебе рассказать. Но он не хотел. Он хотел тебя вытащить из той заварушки.

— Но он был с Дереком.

— Ты же знаешь, что он действовал на него как удав на кролика.

— Знаю.

— Он бы спас тебя.