Время и прах (СИ)

Эрик взглянул на меня как на ребенка:

— У меня тоже. Здесь.

— Я хочу, чтоб это всё побыстрее закончилось, и я смотался отсюда.

Пат погладил невидимый рисунок на столе:

— Марек, никогда ничего не бывает по-твоему. Никогда и ничего. Ты не можешь подстроить реальность под себя-любимого.

— Кончайте препираться, — проорал Джон. Мэривэн лишь перебирала бумаги. Безымянная девушка молчала.

— Где Ван Мэй? — спросил я.

— Отсиживается в берлоге, — сказал Эрик.

— Где были пилоты перед своими полетами?

Пат засмеялся:

— Самое забавное, что они в последние перед полетами ночи все, как один, были у проституток.

— Мы их уже проверили, — сообщил Джон.

— Нужно еще раз проверить.

— Если тебе так хочется, то ты этим и займешься, Марек.

Я не хотел. Я хотел отсидеться-отлежаться, залечить ушибы и порезы, вылечить злость на Пата, который меня избегал, только язвил на общих собраниях. Эти кошки-мышки меня порядком замучили.

У Джона сегодня день рождения, и мы гурьбой пойдем напиваться. Я боялся этой пьянки, боялся, что сорвусь. Боялся того, что Пат может что-то еще выкинуть. Я так его хотел, но он был недосягаем как яблочко на высокой-высокой веточке. Он сводил меня с ума.

Сейчас, правда, он вырядился вполне прилично: в черные, узкие донельзя, брюки, белую рубашку, синюю, еще одну, сверху, и в довершение всего — белые перчатки без пальцев.

Он сидел, довольный жизнью, строил глазки всем без разбору — и женщинам и мужчинам, даже Эрику, хотя тот вообще не по части мужчин. Я бесился, сходил с ума, ревновал. И не мог получить то, чего желал.

Почему он поцеловал меня тогда? Это было всего лишь «спасибо»? Он такой интересный, этот Пат. Он манит меня, затем опять отталкивает. Он — опасная и страшная бабочка, он ослепляет меня. Я его до безумия люблю.

Что мне делать. Что мне делать…

***

Собрание закончилось на напряженной ноте. Мэривэн собрала бумаги в сумку, накинула на плечо ремень и сообщила, что ждет всех в баре в Старом городе. Бар назывался «Стрела», с мигающей неоново-голубой стрелой на вывеске. Я вышел из участка — Пат успел смотаться раньше. Мне нужно было заехать домой и переодеться во что-то свежее. Черная рубашка, черные джинсы, черная куртка. Я во всем черном, как и моя черная натура, темная как и самая непроглядная тьма.

Джон заказал на всех по пиву, вискарю и разных закусок. Я сидел в углу и глушил пиво кружками. За пивом следовал вискарь, много вискаря. Пат опрокидывал по стакану виски, сматывался курить, затем возвращался и начинал танцевать.

Танцевал он прекрасно. Его белая рубашка переливалась нежно-салатовыми полосками. Он смеялся, раздаривая белозубые улыбки направо и налево. Взмахивал влажными от пота волосами. Двигал руками, бедрами, шеей… Когда он научился так танцевать? Этот вопрос меня мучил. Он нюхнул кокаина? Вопрос номер два.

Мы выпили за Джона раз пять, затем решили пойти гурьбой в парк аттракционов.

Мы были такие пьяные, что пришлось взять два такси, на мотиках нас бы куда-нибудь не туда занесло. Пат болтал больше всех.

Я вывалился из машины, схватил Пата за руку и побежал с ним на русские горки. Втиснул его в кабинку, сам преградив путь к побегу. Пат улюлюкал и ржал от восторга, я же молчал. Меня начинало подташнивать. Идти пьяным на аттракционы было не лучшей идеей.

Мы укатались всласть. Мэривэн поблевала. Анна и Раджнеш решили отвезти ее домой. Томми ушел к Арнольду. Джон тоже свалил.

И остались мы с Патом вдвоем.

— Может, еще продолжим?

Пат улыбнулся:

— Пить?

— Да.

— Ну пошли.

Мы зашли в первый попавшийся бар, и я решился на джин. Кстати, было не так уж и мучительно. Пат сидел за стойкой напротив меня, он положил голову на ладонь и с задумчивой улыбкой глядел на меня. Или не на меня. Я обернулся и увидел одиноко сидящего рыжего паренька, лет двадцати, не больше. Пат слез со стула и подошел к нему. Они о чем-то говорили, я не слышал о чем.

Я ушел поссать, когда вернулся, их уже и след простыл.

Да чтоб вас…

Я нашел их на задворках. Долго искать не пришлось. Асфальт и стены домов были мокрыми после дождя и отражали огни. Но две фигуры складывались в чернильную четырехногую тень. Рыжий, похоже, отсасывали Пату. В тишине раздавались влажные отвратительные звуки, словно кто-то облизывал кусок сырого мяса. Борясь с тошнотой и злостью, я подошел к ним, схватил рыжего за волосы сзади и резко поднял. Пат сделал удивленное лицо, покачал головой и улыбнулся. Рыжий выпустил член Пата из рта и клацнул зубами. Пат застегнул ширинку.

Я впечатал рыжего в стену, пока он не успел очухаться. Видимо, удар был достаточно силен, потому что рыжий тут же отрубился и свалился кучей, съехав боком по стене.

Пат остался на месте, лишь смотрел на меня с ироничным выражением.

— И что ты делаешь? — спросил я.

Пат сморщился, задумчиво, словно забыл, что он действительно делал.

— Развлекаюсь? — он облокотился о стену, прижав ладони к мокрым кирпичам. Фигура его была свободной, бесстыдной. Притягательной.

— Что ты на самом деле делаешь? — прошипел я.

— Снял себе мальчика? — незамедлительно ответил Пат.

Мне было плохо. Мне хотелось врезать ему, но я не мог.