Время милосердия

Но снотворное не подействовало, обезболивающее тоже. Джейк попросил у медсестры что-нибудь посильнее, но та сказала, что он уже получил все необходимое. Вторая таблетка снотворного дала обратный эффект: в 2 часа ночи сна не было ни в одном глазу. Болевой шок ослаб, отек спадал, но Джейк понимал, что еще долго останется скованным, слабым, будет страдать от боли. Кости и мышцы срастутся, заживут, но насчет страха, ужаса он не был так же уверен. То он становился самим собой — собранным, деловитым, сосредоточенным, то опять валился на спину, словно его вновь нещадно били в лицо и куда попало. Миновало уже двое суток, а Джейк никак не мог освоиться с тем, что все это реально произошло. Дважды нападение возвращалось к нему в ночных кошмарах во всех подробностях, и он с ужасом смотрел на страшное лицо человека, награждающего его безжалостными ударами, ощущал затылком асфальт, всем телом — один удар за другим.

На память пришла Джози, и он поразился способности человека выживать в условиях постоянной физической опасности. Джейк-то был мужчиной шести футов роста и весом 180 фунтов, способным устоять после первой серии ударов и рухнуть только после второй. Джози весила не более 120 фунтов и не имела шанса выстоять, когда на нее набрасывался негодяй вроде Кофера. Представить ужас, который испытывали ее дети, слышавшие, как избивают их мать, было выше его сил.

34

Доктора Макки, заглянувшего к нему на утреннем обходе, Джейк встречал стоя. Выйдя на середину палаты, он пытался завести руки за голову. Больничный халат лежал поперек кровати, на нем была футболка и спортивные штаны — наибольшего размера, который смогла найти Карла. Джейк обулся в кроссовки, словно приготовился к утренней пробежке.

— Что вы делаете? — поинтересовался врач.

— Растягиваюсь. Я уезжаю. Готов подписать бумаги.

— Сядьте, Джейк!

Он попятился к постели и опустился на самый край. Врач осторожно размотал повязку у него на голове, проверил швы и произнес:

— Снимем их примерно через неделю. С носом больше ничего сделать нельзя, пусть заживает. Его поправили. Останется горбинка, но это ничего.

— Мне не нужен крючковатый нос, доктор.

— Будете выглядеть бывалым субъектом, — пошутил Макки, откладывая в сторону бинт. — Как ваши ребра?

— На месте.

— Встаньте и спустите штаны.

Джейк подчинился и заскрежетал зубами, когда врач попытался со всей деликатностью осмотреть его половые органы.

— Растут… — пробормотал тот.

— Когда я смогу заняться сексом?

— Вот доедете до дому, тогда и…

— Серьезно.

— Годика через два. Я вас отпущу, Джейк, но будьте осторожны. Выздоровление потребует времени.

— Куда еще осторожнее! Я с этими штуковинами лишнего шага сделать не могу.

Войдя в палату, Карла застала мужа за натягиванием штанов.

— Все, выписываюсь, — гордо сообщил он ей.

— Забирайте его домой, — сказал Карле доктор Макки. — Еще три дня постельного режима, не менее. Никакой физической активности. С викодином заканчиваем — к нему привыкаешь. В понедельник прошу ко мне на осмотр.

После его ухода жена сунула Джейку газету, позавчерашнюю «Таймс». Жирно набранный заголовок гласил: «НАПАДЕНИЕ НА БРАЙГЕНСА. ПОСТРАДАВШИЙ ГОСПИТАЛИЗИРОВАН».

— Опять на первой полосе, — заметила она. — Твое любимое место.

Джейк сел на край постели и прочитал сенсационный репортаж Дамаса Ли об избиении. Нападавшие не опознаны. Ни пострадавший, ни его семья, ни его сотрудница не дают комментариев. Оззи Уоллс ограничивается словами: «Идет следствие». Репортаж сопровождала давняя фотография: Джейк во время суда над Хейли.

Медсестра принесла бумаги и пузырек викодина.

— Только дважды в день, еще пять дней — и закругляйтесь, — произнесла она, вручая лекарство Карле. Потом она дала Джейку фруктовый коктейль с соломинкой — его стандартный завтрак. Через час санитар протолкнул в дверь инвалидное кресло и пригласил в него Джейка. Тот отказался, изъявив желание уйти на своих двоих. Санитар объяснил, что больничные правила требуют всех вывозить в кресле. Вдруг пациент упадет и опять покалечится? А затем предъявит больнице иск. Для этого даже юристом быть не надо, а уж мистер Брайгенс…

— Сядь, Джейк! — велела Карла и сунула ему кепку и темные очки. — Я подгоню машину.

Проезжая по коридору, Джейк благодарил медсестер и прощался с ними. В нижнем вестибюле он увидел Дамаса Ли, караулившего дверь с фотоаппаратом на шее. Подойдя, Дамас улыбнулся:

— Привет, Джейк, найдешь время для пары словечек?

Адвокат хладнокровно ответил:

— Вздумаешь сейчас меня сфотографировать, Дамас, никогда больше слова тебе не скажу, клянусь!

Журналист, не притрагиваясь к фотоаппарату, спросил:

— Есть догадки, чья это работа?

— Ты о чем?

— Кто на тебя напал?

— А, это… Ни догадок, ни комментариев. Исчезни, Дамас.

— Полагаешь, это связано с делом Кофера?

— Без комментариев. Проваливай. И не смей касаться фотоаппарата.