Время милосердия

Они надолго замолчали. Джейк рассматривал кладбище, холмы вдалеке. Джози опять зажмурилась и, казалось, погрузилась в медитацию.

Вскоре адвокат встал и произнес:

— Мне пора.

Она открыла глаза и улыбнулась:

— Спасибо, что заехали.

— Думаю, Кире нужна психологическая помощь.

— Как и всем нам.

— Ей сильно досталось. Ее много раз насиловали, теперь она переживает новый кошмар. Ее положение не улучшится.

— О каком улучшении речь, Джейк? Вам легко говорить…

— Вы не будете возражать, если я побеседую с доктором Рукер, психиатром, освидетельствовавшей Дрю в Тупело?

— О чем?

— Я попросил бы ее принять Киру.

— Кто станет за это платить?

— Не знаю, подумаю.

— Да, подумайте, Джейк.

В сидении на работе не было ничего приятного, к тому же Джейк не собирался появляться на площади. В случае встречи с Уолтером Салливаном он мог не удержаться и врезать ему. Теперь слухи о его провале дошли до всех юристов города: все они знали, что Брайгенс вылетел из суда и каким-то образом завалил «Смоллвуд», такое завидное дельце. Только двое-трое из примерно тридцати коллег взгрустнули бы, услышав об этом. Многие откровенно стали бы злорадствовать, но Джейк не переживал по этому поводу, потому что платил им взаимностью.

Он оставил машину на подъездной аллее, позади «порше-каррера» 1975 года, намотавшей, наверное, миллион миль, и зашагал к ступенькам старой покосившейся веранды, окружавшей весь первый этаж. Этот дом дед Люсьена построил перед Великой депрессией с намерением стать обладателем самого внушительного здания в городе. Дом стоял на холме в полумиле от суда, и с ее веранды Люсьен, проводивший там почти все время, смотрел на соседей сверху вниз. Он унаследовал дом вместе с юридической фирмой в 1965 году, когда скоропостижно скончался его отец.

Сейчас Люсьен ждал, раскачиваясь в кресле, с привычной научно-популярной книгой изрядной толщины, с неизменным стаканом рядом на столике. Джейк рухнул в пыльное плетеное кресло по другую сторону столика и спросил:

— Как ты можешь начинать день с «Джек Дэниелс»?

— Виски стимулирует, Джейк. Я говорил с Гарри Рексом.

— Он в порядке?

— Нет. Беспокоится за тебя. Он боялся, что тебя найдут в лесу, в машине с работающим мотором и со вставленным в выхлопную трубу садовым шлангом.

— Я об этом подумываю.

— Выпить хочешь?

— Нет. Но спасибо.

— Салли жарит свиные отбивные, а еще у нас своя свежая кукуруза.

— Не хочу добавлять ей хлопот.

— Такая у нее работа. Я ежедневно обедаю. О чем ты думал, черт тебя возьми?

— Наверное, ни о чем.

Салли вышла из-за угла и направилась к ним своей обычной уверенной походкой. Время ничего для нее не значило, она правила в доме, потому что более десяти лет делила ложе с хозяином. На ней было, как всегда, короткое белое платье, позволявшее любоваться ее длинными шоколадными ногами. Обувью Салли привычно пренебрегала. Люсьен пригласил ее к себе домработницей, когда ей исполнилось восемнадцать лет, и вскоре предложил повышение.

— Привет, Джейк! — усмехнулась она. Никто не воспринимал ее просто как служанку, а сама она годами не употребляла слов «мистер» и «миссис». — Что будете пить?

— Спасибо, Салли, несладкий холодный чай, пожалуйста.

Она исчезла.

— Я слушаю, — произнес Люсьен.

— Может, я не хочу об этом говорить.

— Зато я хочу. Ты действительно вообразил, будто сумеешь спрятать очевидца в столь крупной тяжбе?

— Я не прятал его, лишь надеялся, что он не высунется.

Люсьен кивнул, положил книгу на стол и отпил из стакана. Он выглядел кристально трезвым: глаза не покраснели, нос тоже. Джейк не сомневался, что Люсьен уже нагрузился, просто о его умении скрывать свое нетрезвое состояние ходили легенды. Он облизнул губы и сказал:

— По словам Гарри Рекса, вы приняли это решение вместе.

— Очень благородно с его стороны заявить такое.

— Наверное, я поступил бы так же. Это дурное правило, юристы его ненавидят.

Джейк нисколько не сомневался, что Люсьен поднял бы на смех Шона Джилдера с его вопросником и отказался бы называть имена любых опасных свидетелей. Разница заключалась в том, что Люсьен не раскопал бы никакого Нила Никела. Джейк наткнулся на этого очевидца, потому что поработал с избыточной тщательностью.

— У тебя есть счастливый сценарий для этого дела? — спросил Люсьен. — У Гарри Рекса такого сценария нет.

— И у меня нет. Разве что свидетель окажется не таким опасным, как мы боимся, ведь процесса теперь придется ждать целых полгода. Мы заплатили экспертам, они-то как раз не подведут. Специалист по подбору присяжных обойдется нам в кругленькую сумму, если мы его запряжем. Факты не изменились, небольшой сдвиг не в счет. Переезд опасен. Установленные на нем светофоры устарели и обслуживаются из рук вон плохо. Железная дорога знает об этой проблеме и отказывается ее устранять. Погибли четверо. Мы испытаем судьбу — представим присяжным все как есть.

— Сколько вы уже задолжали?

— Семьдесят тысяч.

— Ты шутишь? Семьдесят тысяч долларов на судебные расходы?

— В наши дни это обычное дело.

— В жизни не занимал на тяжбу ни цента.

— Это потому, что ты унаследовал состояние, Люсьен. Большинство из нас не такие везучие.