«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Он уселся и по привычке пришел в ужас перед начинающимся днем. Влачить существование в должности секретаря дяди Эдмунда… Такого и врагу не пожелаешь, не говоря уже о том, что все надежды заполучить «Леди Пантагрюэль» отправились псу под хвост. Дядя Эдмунд обожал портить отношения со всеми своими знакомыми. Время от времени он даже пытался повздорить с кротким доктором Крафтом, но так и не преуспел в этом. С другими же он умел рассориться не на шутку, и одной из труднейших обязанностей его секретаря было умиротворение дядиных врагов — в достаточной мере для того, чтобы С. Эдмунд Штумм оставался жив. В настоящее время дядя Эдмунд находился в состоянии смертельной войны с Ноэлем Труссом, шефом лас-ондасской полиции, а также местным мусорщиком, и в каждую из этих междоусобиц он вкладывал всю свою душу.

Поэтому посреднику жилось несладко. Но сегодня Питер Оуэн перестанет быть посредником. Возможно, он погибнет — нельзя просто взять и уволиться с должности секретаря дяди Эдмунда, избежав при этом расправы, — но бывают уделы и пострашнее смерти.

Оуэн с несчастным видом выглянул в окно. Вид утеса, напрочь лишенного кипарисов, приободрил его, и стало чуть легче.

— Ну и сон, — пробормотал он.

Ибо это, несомненно, был сон. Вернее, два сна: в первом фигурировали кипарисы и пиво, а второй был связан с подводным обиталищем рыб. Ах да, еще часы… А они вообще были, эти часы? Оуэн посмотрел на тумбочку. Часов не было.

— Все это сон, — объяснил он себе. — Яркий, живой, но всего лишь сон.

Спускаясь к завтраку, он повторял про себя эти слова — с некоторой долей неуверенности.

— Необязательно было так спешить, — приветствовал его дядя Эдмунд, подняв глаза от тарелки с овсянкой и саркастически улыбнувшись.

— Дядя Эдмунд, — сказал Оуэн, предварительно сделав глубокий вдох, — замолчите! Я ухожу от вас.

После чего задержал дыхание и замер в ожидании удара, который выпотрошит его на месте…

Из-за чего же Питер Оуэн столь опрометчиво решился на самую крайнюю меру? Вернее спросить, из-за кого: из-за девушки по имени Клэр Бишоп. Все мы помним ее роль в киноверсии «Укрощения строптивой» с Джеймсом Мэйсоном, Ричардом Уидмарком, Дэном Дьюриа и Этель Берримор. Столь звездная компания способна полностью затмить начинающую актрису, но с Клэр Бишоп этого не случилось. Зритель заметил и запомнил милейшее создание с пушистыми соломенными кудряшками, въехавшее в кадр на зеленом кабриолете в конце второго акта. (Не следует забывать, что иной раз в Голливуде принято делать некоторые отхождения от первоисточника.)

За этой ролью последовали головокружительный взлет и не менее драматичное падение, виной которому стала серия дрянных фильмов — скверно выбранных, с безобразным кастингом и никуда не годными сценариями. Оказавшись на самом дне, Клэр Бишоп повстречала Питера Оуэна. Из этой встречи проклюнулся росток любви, а на нем распустился розовый бутон надежды — надежды, что с помощью Питера невозможное станет возможным и Клэр сумеет выкупить права на пьесу «Леди Пантагрюэль». В свободное время Питер Оуэн, окрыленный любовью, сворачивал горы и собирал синдикат вкладчиков, готовых предоставить средства для трех картин с участием Клэр (на главных ролях!) — но лишь при условии, что девушка сумеет вырвать из цепких лап С. Эдмунда Штумма права на «Леди Пантагрюэль», коей суждено было лечь в основу сценария для первого кинофильма.

Могло ли такое случиться? Питеру оставалось лишь навести справки, что он и сделал. Больше всего на свете С. Эдмунд Штумм любил властвовать над другими, поэтому не дал никакого ответа — ни утвердительного, ни отрицательного. Сказал лишь, что ему требуется личный секретарь: работа несложная, оплата невысокая. И намекнул, что, если вышеозначенный секретарь застанет его в момент слабости, существует некоторая вероятность, что он, С. Эдмунд Штумм, выдаст разрешение на съемку кинофильма по пьесе «Леди Пантагрюэль».

С этого и началась деградация Питера Оуэна. Теперь он знал, что прежний дядин секретарь то ли спятил, то ли наложил на себя руки. К прискорбию Питера, демаркационная линия между персональным помощником и галерным рабом практически отсутствовала, но он отважно сносил все лишения, храня пред умственным взором милый образ Клэр и помня о вероятности подписания вожделенного контракта во все времена и при любой погоде.

До вчерашнего дня надежда еще теплилась, но чуть раньше мы упоминали, что Клэр оказалась девушкой с характером. Вчера был один из тех нечастых безмятежных дней, когда благодаря череде счастливых случайностей С. Эдмунд Штумм смягчался и становился немного похож на человека. Дошло до того, что он объявил открытым текстом: если Клэр с документами и адвокатом явится к нему в библиотеку в подходящий момент, дядя Эдмунд, быть может, поставит на контракте свою подпись.