Время не обманешь

— Вот смотрите… — Гленн залез в кипу лежащих перед ним бумаг, долго в них копошился, наконец, нашёл нужную — скомканную бумажку, записи по несколько раз перечёркнуты. Принялся торопливо зачитывать: — Тоннельная буря… Ах, нет… Это не то… С этим пока ещё не разобрался… Ага, вот! Первое — маяк. Мы его не видим потому, что его тут ещё нет. Эта система ещё не открыта, в ней нет людей и никогда не было. Поэтому и маяка нет. Доступно?.. По глазам вижу, что доступно. Далее — Юлиания. Мы обнаружили её не в том месте потому, что планета вращается вокруг звезды, а мы очутились тут не в то время года, в которое должны были. Понимаете? То же касается и терраформирологов — их тут попросту нет, они сюда ещё не прилетели и не оставили следов своего присутствия. Мы искали на Юлиании того, кого тут и быть не может… И, наконец, последнее. Точнее — их два. Первое — кислород на планете. Содержание в атмосфере занижено — терраформирологи, которых тут ещё не было, не скорректировали условия обитания. Второе, менее явное, — песчаные бури: они существуют потому, что терраформирологи их ещё не искоренили. Логично?

Кнопфлер качает головой.

— Не поспоришь…

— И всё-таки не понятно: что произошло с нами в тоннеле? — спросил Стивен.

— Не знаю… — Гленн широко зевнул, даже не прикрывая рот рукой. — Пока не знаю. Я подумаю над этим завтра, — легкомысленно заключил он. — А сейчас мне пора спать, иначе я точно свихнусь.

Гленн встал, аккуратно собрал листки, бережно взял подмышку и двинулся к выходу. Открыл дверь, почти вышел из кабинета и только тут спохватился — обернулся к нам и, щурясь слипающимися глазами, спросил:

— Кстати, что вы там говорили о песчаной буре?

— Габриэль вылетает на «Стрелке» к ним на помощь, — ответил Кнопфлер.

— Не забудьте про второй двигатель — он у «Стрелки» барахлит. Если что — буду у себя. Нужно примерно полчаса, чтобы хоть немного отдохнуть, после чего смело можете будить.

Гленн ещё раз зевнул и вышел.

Спокойно так — будто бы это не он только что рассказал нам историю, которая перевернула всё с ног на голову, устроил революцию в мировоззрении.

С присущей ему безмятежностью Гленн ушёл спать, оставив нас наедине с нашими мыслями…

Каков подлец!

XIV. Марк

Девчонки освоились и занялись насущными делами.

Кэрри долго и бережно отряхивала Светку от налипшего песка. Песок был повсюду — на лице, на руках, на одежде. Наверное, и под одеждой тоже.

Потом они устроились на полу, и Кэрри начала расчёсывать спутанные, сухие, торчащие в разные стороны словно проволока волосы Светки. От этого Светка, поначалу измождённая и совсем безжизненная, разомлела, на губах появилась лёгкая улыбка, а щёки зарумянились. Впрочем, потом я вспомнил, что, возможно, это следы раздражения от кислородной маски, плюс последствия долгого пребывания на сухом ветру, швыряющем в лицо пригоршни царапающего кожу песка.

Но всё равно — так она выглядела намного бодрее.

В руке Светка держала бутылку с водой, из которой периодически делала большие жадные глотки. После чего удовлетворённо закрывала глаза и вновь откидывала голову назад, отдаваясь стараниям подруги. Из глаз текли слёзы — не знаю точно, из-за чего: может быть, слёзы радости, а может — просто реакция на сухость и духоту.

Шоковое состояние прошло, уступив место психологической разрядке. В такие моменты люди часто занимаются разными, с виду — незначительными и неважными делами, вытесняя из сознания ощущение напряжённости, переключаясь на насущные проблемы. Таким образом подчёркивают, что ситуация под контролем, что всё не так уж и плохо — раз они нашли время для пустяков.

Рядом с ними сидел Матиас. Высокий, обычно — прямой как палка, несгибаемый, резкий Матиас сейчас сгорбился, согнулся в три погибели и расположился на полу. Снял ботинки с длинными голенищами и тщательно, я бы даже сказал — скрупулёзно, вычищал из них песок забинтованными руками. Вид у него был замученный, усталый, но достаточно жизнерадостный и словно бы довольный.

Наблюдая за ним, я невольно вспомнил подробности недавних приключений. Не ожидал от него такого рвения и усердия. К своему стыду, вынужден признаться, что считал его циником и мизантропом. Почему-то казалось, что в подобной ситуации Матиас поведёт себя как паникёр и нытик, но по рассказам Светки, они выжили лишь благодаря собранности, решительности, стойкости и самопожертвованию Матиаса. Честно говоря, сейчас было даже как-то неловко перед ним. Стыдно, что ли? За то, что нехорошо о нём думал всё это время.

Когда в «Белку» ударила молния, Матиас первым пришёл в себя, проявил самообладание и оттеснил от пульта управления оробевшего и не знающего что делать пилота. Вцепился в штурвал и до последнего, до самого удара о землю пытался вырулить, смягчить посадку.