Время-не-ждет

And now that it's settled, I'll be waiting for you at the morning train day after to-morrow."	Ну, как будто все. Значит, я жду тебя послезавтра с утренним поездом.
Dede blushed as she spoke. "You are such a hurricane."	- Ты просто вихрь какой-то! - краснея, сказалаДид.
"Well, ma'am," he drawled,	- Да, сударыня, - наставительно ответил он.
"I sure hate to burn daylight.	- Я всегда говорил, что время не ждет.
And you and I have burned a heap of daylight.	Но надо сознаться, что мы заставили его ждать возмутительно долго.
We've been scandalously extravagant. We might have been married years ago."	Мы могли уже давным-давно быть мужем и женой.
Two days later, Daylight stood waiting outside the little Glen Ellen hotel.	Два дня спустя Харниш дожидался Дид у дверей скромной гостиницы в деревушке Глен Эллен.
The ceremony was over, and he had left Dede to go inside and change into her riding-habit while he brought the horses.	Обряд венчания кончился, и Дид поднялась в номер, чтобы переодеться в костюм для верховой езды, пока Харниш приведет лошадей.
He held them now, Bob and Mab, and in the shadow of the watering-trough Wolf lay and looked on.	Он держал под уздцы Боба и Маб, а Волк разлегся в тени водопойной колоды и лениво посматривал по сторонам.
Already two days of ardent California sun had touched with new fires the ancient bronze in Daylight's face. But warmer still was the glow that came into his cheeks and burned in his eyes as he saw Dede coming out the door, riding-whip in hand, clad in the familiar corduroy skirt and leggings of the old Piedmont days.	Под палящим калифорнийским солнцем на лице Харниша уже снова начал проступать былой смуглый румянец, но он вспыхнул еще ярче, когда Харниш устремил загоревшийся взор на Дид, которая появилась в дверях с хлыстом в руке, одетая в вельветовый костюм, столь знакомый по памятным прогулкам в Пиедмонте.
There was warmth and glow in her own face as she answered his gaze and glanced on past him to the horses.	Глаза их встретились, и на ее лице румянец тоже заиграл ярче.
Then she saw Mab.	Потом она посмотрела на лошадей и увидела Маб.
But her gaze leaped back to the man.	Но взгляд ее мгновенно опять обратился на Харниша.
"Oh, Elam!" she breathed.	- Ах, Элам!
It was almost a prayer, but a prayer that included a thousand meanings Daylight strove to feign sheepishness, but his heart was singing too wild a song for mere playfulness.	- Больше она ничего не прибавила, но имя его прозвучало в ее устах, как молитва, и эта молитва имела тысячу значений. Он пытался разыграть непонимание, но сердце его было слишком переполнено, и шутка не шла с языка.
All things had been in the naming of his name-reproach, refined away by gratitude, and all compounded of joy and love.	Она только назвала его по имени, и в это имя она вложила и нежный упрек, и признательность, и радость, и всю свою любовь.
She stepped forward and caressed the mare, and again turned and looked at the man, and breathed:-	Она подошла ближе, погладила кобылу, опять повернулась к Харнишу, посмотрела ему в лицо и, вздохнув от счастья, еще раз сказала:
"Oh, Elam!"	- Ах, Элам!