Время невысказанных слов

…Когда я в следующий раз открыла глаза, за окном было светло. Я лежала не у себя, а в зале — не хотелось болеть в своей детской комнате. Я в те дни только и делала, что спала, проваливаясь в мутный сон без лиц, от которого потом оставались лишь неприятные воспоминания и мокрая подушка. Периодически выплывало лицо бабушки, которую я умоляла не рассказывать ничего маме. Потом бабушка исчезала, я встряхивала одеяло и ворочалась с боку на бок. Но все тело болело, глаза страшно было поднять, а голова не отрывалась от подушки. Кажется, у меня была высокая температура. В квартире было пусто, и я скучала по всем сразу: по маме, Марку, Никите, Мике, и даже по Стрелину. Часто я выключала у телевизора звук и смотрела на картинки. Не хотелось забивать себе голову никакими мыслями, не было сил. Я выбилась из сил уже давно, я устала так, как будто бесконечно бегала пять километров, круг за кругом, даже во сне.

…Я подумала, что схожу с ума, когда увидела его в дверях своей комнаты. А он был вполне реален, мне захотелось даже протереть глаза, чтобы убедиться, что это не сон.

— Привет, болящая, — широко улыбаясь, сказал он. Надо же, и улыбка была вполне реальной — та самая, которую я привыкла видеть.

— Бог ты мой, — сиплым от ангины голосом проворчала я, — Неужели ты тащился в это захолустье из Питера? Даже джинсики высветленные свои любимые нацепил! И свитер… неужели это все ради меня?

— Ты бредишь! — расхохотался он, входя в комнату и подтаскивая стул ближе к моей кровати, чтобы усесться на него. — К тому же не такое уж у вас захолустье, ты преувеличиваешь! Классный город и большой.

— Величина — это у нас теперь показатель крутости, — протянула я скептически, — Как мило. Хотя… я всегда недооценивала Воронеж, это правда.

— Как ты себя чувствуешь? — он слегка сжал мои пальцы, лежащие поверх одеяла.

— А как может чувствовать себя человек с температурой 38? — вопросом на вопрос отреагировала я. — Хоть глупости-то не говори!

— А по-моему ты здорова, — покачал он головой. — Узнаю твою манеру поведения.

— Да, я как всегда мила, не спорю. И я рада, что ты приехал… Хоть и не представляю, сколько времени и бензина ты угрохал, чтобы доехать до меня.

— Тоже мне, — усмехнулся он, — Неужели ты думаешь, что я попрусь к тебе на машине? Да легче новую поддержанную купить…

— Вот она. Горькая правда вылезает наружу, — в преувеличенном неодобрении закатила я глаза. — Откуда ты узнал? Что я болею, где я живу, и вообще, тебе что, нужно было в Воронеж по делам?

— Так. Я заехал к вам, Никита сказал, что ты больная потащилась в Воронеж, я узнал у него адрес, и вот… И вообще, никаких дел у меня здесь нет, ты что, глупая? — сердито выдохнул он.

Я боялась поверить своим ушам.

— И ты не отвечаешь на звонки, на сообщения, — продолжал атаку Артем. — В чем дело?

Я закрыла глаза.

— Телефон разрядился, а зарядку я не смогла найти. Возможно, я мало, где искала, мне голову еще вчера было тяжело поднимать, а ты мне про поиск зарядки что-то говоришь.

— Это ты говоришь, не я, — примирительно заметил Стрелин.

Мы помолчали, боясь, что сказали и услышали слишком много.

— Я решил остаться до завтра, раз уж я здесь оказался, — улыбнулся он.

— Оставайся у нас, — тут же предложила я. — Одна комната все равно пустует. Мама в квартире этой не появляется, да и, по правде говоря, она завтра улетает с графом в Египет. Ну так что, согласен?

— Вообще-то я собирался снять номер в гостинице, да и как-то неудобно…

— Глупости. — Бросила я. — Ненужные церемонии. У тебя что, куча денег?

— Уговорила, — рассмеялся он. — Мамочка.

— Вот свинья, — вскинулась я, вынимая из его руки свои пальцы. — Провернул все так, чтобы я сама могла тебя уговорить!

— А ты оставила меня, только потому, что тебе было скучно, — не остался в долгу он. — Мы квиты!

Он попробовал пощекотать меня, но, в конце концов, у меня опять начался приступ кашля, я поднялась на руках и села, облокотившись на спинку.

— Ты очень бледная. Сделать тебе чаю? — забеспокоился он. Встал и направился на кухню. Я услышала, как чайник бухнулся на плиту, потом стукнула какая-то дверца.

— Где у тебя варенье? — закричал он из кухни.

— В шкафу, слева от плиты. А вообще-то, ты не боишься заразиться от меня?! — бросила я со своего места.

— Ничего, значит, будем болеть вместе!

— Ага, — усмехнулась я вредно. — Ты надеешься, что я к этому моменту уже выздоровею и буду с тобой нянчиться!

— Я надеюсь, что ты не оставишь друга в беде… — заявил он, входя в комнату с неизвестно где раздобытым старым подносом, уставленным вареньем в пиале, горячей чашкой чая и лимоном в тарелочке.

Это был довольно странный вечер. Но все же удивительный. Артем приехал с вином, без которого, по его словам, мое выздоровление было невозможно.

Мы сидели на моей кровати — у меня даже не поднималась температура — потягивали вино и болтали.

После третьего бокала меня потянуло на воспоминания.

— Мама приходит сюда только на выходные, — поделилась я доверительно, покачивая бокал в свету настольной лампы.

— А… она знает, что ты болеешь?

Я покачала головой, ужасаясь, что было бы, если бы она узнала.