Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре

И тогда я решил организовать в «русском центре» (Иерусалимский культурный центр Сионистского Форума евреев — выходцев из СССР и СНГ — Л.Г.) благотворительный концерт. Я не был уверен, что евреи придут и выложат свои десять шекелей. Но зал был набит битком. Собрались более четырехсот человек: для Иерусалима это гигантская цифра, в пересчете на масштаб российских городов — стадион в несколько десятков тысяч. Мало того — кое-кто положил на сцену деньги, завернутые в бумажку; в записках было написано одно и то же: мол, я протырился без билета, но хочу тоже внести свой вклад. Мне звонили какие-то безработные инженеры и профессора из Кфар-Сабы, Раананы, Сдерота, желая пожертвовать свои деньги.

В вечере приняли участие три народных артиста России — Миша Козаков, Валя Никулин и Георгий Яшунский, несколько заслуженных артистов. Был изумительный концерт, он прошел на огромном подъеме: так бывает только, когда публика, кроме денег, вносит и часть своей души.

Я всех благодарил ужасно. Сказал, что мы все помним роль Короленко в «деле Бейлиса», и что если и можно в чем-то упрекнуть еврейский народ, то никак не в неблагодарности. И собрались мы из чувства еврейской благодарности, которая нам всегда была свойственна, и русской интеллигентности. Это очень здорово, что спустя много десятилетий нам удалось отблагодарить хорошего человека, оказав посильную помощь его правнучке.

— Впервые вы приехали в Россию как израильтянин спустя четыре года после репатриации, в 1992-м. С тех пор бываете здесь чуть ли не два раза в год. Стали ли для вас эти поездки дополнительным материальным подспорьем, или вас привлекает нечто другое?

— Бог с вами, какое там подспорье! Теперешние гастроли первые, когда стали хоть что-то платить! А тогда, по прошествии четырех лет, мне, прежде всего, хотелось повидать своих друзей — это было истинное счастье. А еще мне ужасно хотелось посмотреть места, где я сидел. Мне предложили поехать на гастроли в Сибирь: я побывал в Омске и в Новосибирске. Но я хотел съездить еще и в Красноярск — поглядеть на тамошнюю пересыльную тюрьму (снаружи, конечно) да, может быть, еще заехать в те места, где я отбывал ссылку.

Но в Красноярск меня не пустили. Советская власть там, видно, до сих пор не перевелась. Директор Красноярской филармонии сперва с радостью согласился на мой концерт, а потом вдруг неожиданно перезвонил моему другу и произнес замечательную фразу, от которой явственно пахнуло давними годами: «Мы тут посовещались с товарищами, и выступление Губермана в Красноярске признано нецелесообразным».

Можно, конечно, считать это курьезом, не более.

Но я по-прежнему люблю Россию. Я ощущаю себя израильтянином, патриотом Израиля, я уже оттуда. Но с Россией невозможно расстаться, да я и не хочу этого, я все равно отсюда, я многим обязан России…

— Значит, вы не могли не думать о перспективах российской жизни! Вы верите в ее будущее?

— Право, не знаю. Я уже не чувствую так хорошо российскую жизнь. Да и в политике я никогда толком не разбирался. Впрочем, на эту тему у меня был такой стишок:

В кипящих политических страстях
Мне видится модель везде одна:
Столкнулись на огромных скоростях
И лопнули вразлет мешки говна.

Так что не могу прогнозировать, что произойдет в России. Но могу прочитать еще один стишок:

Россия обретет былую стать,
Которую по книгам мы любили,
Когда в ней люди станут вырастать
Такие же, как те, кого убили.

В свое время я много занимался проблемами гитлеровского фашизма и написал большую книгу, естественно, зарезанную в одном из советских издательств. Так что меня просто потрясло совпадение: недавно 13 миллионов проголосовали за Жириновского, а тогда 13 миллионов — за Гитлера. Вообще есть во всем этом какие-то поразительные схожести. Не я это придумал — об этом пишут сведущие люди.

— Вы так активно открещиваетесь от всякой политики, что мне, правда, странно вспоминать вас, сидящего рядом с Михаилом Козаковым и Давидом Маркишем во главе многочисленных собраний и конференций в поддержку Ицхака Рабина в ходе предвыборной кампании 1992 года.

— Да, действительно, я тогда принимал активное участие в предвыборной борьбе вместе с Мишей Козаковым на стороне Рабина. Из-за чего, между прочим, потерял несколько своих приятелей, которые и по сей день смотрят на меня косо. Не знаю, что мне тогда втемяшилось в голову — я вообще ни в каких политиков не верю. Но сведущие друзья объяснили мне, что наши две главные партии, Авода и Ликуд, вообще-то одна другой стоят. Именно поэтому их надо время от времени менять. Поэтому когда мне позвонил Давид Маркиш и предложил встать на сторону оппозиционной тогда Аводы, я согласился.