Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре

Писатель рассказал о многочисленных трудностях, которые пришлось преодолеть его книгам на пути к читателю в Советском Союзе, ответил на многочисленные вопросы собравшихся. В вечере принял участие атташе по культуре посольства Литвы в Москве, известный актер Юозас Будрайтис. Народный артист России, кинорежиссер Владимир Меньшов вспомнил об огромной поддержке, которую оказал писатель фильму «Москва слезам не верит». А драматург Александр Гельман даже прочитал проникновенное эссе, специально посвященное личности и творчеству Кановича.

На фоне этого юбилейного литературного праздника как-то даже затерлась публикация в журнале «Октябрь» (№ 7, 2007) нового романа писателя «Очарование сатаны». Однако в этом совпадении, казалось, был немалый смысл: история, начавшаяся в трилогии «Свечи на ветру», завершается в новой книге. Трагически обрываются жизни героев саги — Дануты-Гадассы, Иакова, Гедальи Банквечера, его дочерей Рейзл и Элишевы, да и всех других евреев литовского местечка Мишкине. Все это происходит в июне 1941-го в первые дни, а может, и часы фашистской оккупации — перед нами финал не только многотомной эпопеи Кановича, но целой цивилизации, именуемой ашкеназским миром, европейским еврейством, идишской культурой — кому что нравится. Как говорится: дальше — тишина…

Крушение, а затем и гибель происходят как бы сами собой, даже просится совершенно неуместное в этом контексте слово «естественно». Немцы, отбомбившись над Латвией, движутся на восток. Советские комиссары бегут вслед за отступающей армией. Сама «акция» в Зеленной роще остается за кадром; героям романа, да и его читателям необязательно все знать в деталях. Совершенно излишне описание происходившего там зверства, ставшего (о ужас!) почти общим местом в анналах равнодушного времени. Вместо этого, писатель с жесткой откровенностью приоткрывает внутренний мир не только жертв, но их убийц, кромешный мрак самых потаенных уголков их ущербных душ. Мы наблюдаем, как в замороченных головах «борцов за независимость» происходит подмена понятий, в результате которой невинные люди обретают облик коварного врага. «…Зло и несправедливость невозможно искоренить без того, чтобы самому сотворить зло, — проповедует один из местных вождей. — Г-сподь Б-г простит нам наши грехи, которые мы совершили скорее от отчаянья и унижения, чем из мести». В горячке победы подобная малограмотная чушь способна жестко воздействовать на замороченные головы обывателей. В то же время, более сообразительные граждане «свободной Литвы», вроде фермера Ломсаргиса, хорошо знают цену таких сентенций. «Отличаться от стаи опасно, — говорит Чесловас, объясняя свое бездействие. — Либо свои загрызут, либо чужие ухлопают. Все мы храбрецы только в мыслях, а на поверку — одинаковое дерьмо».

Спокойно отдаться очарованию сатаны легко и приятно. Это самый простой способ выгородить и сохранить свое место на земной поляне. Но это и самый верный способ погубить свою душу бессмертную. «Почему сатане… удается заманить человека в свои сети и сделать прислужником зла? Чем он его подкупает и очаровывает? Может, тем, что требует от человека не жертвенности, а жертв… и находит виновников во всех его бедах? Только кликни, и он, вездесущий, тут же… явится и оправдает твою ненависть и твою месть. И благословит тебя даже на убийство».

Немногие способны выразить сущность человеческую такими простыми и ясными словами. И Григорий Канович — один из немногих.

«Иерусалимский журнал». Игорь Бяльский

В мае 2014 года «Иерусалимскому журналу» исполнилось 15 лет…

Наряду с книгами Кановича, этот журнал стал еще одним определяющим вектором в русскоязычной литературе Израиля. Вектором, указывающим направление движения, и линией, маркирующей уровень творческого умения писателей.

Вообще полтора десятилетия для современного израильского периодического издания возраст почтенный, во всяком случае, зрелый, о чем со всей очевидностью свидетельствуют 47 полновесных журнальных книжек, вышедших за это время. Факт остается фактом: «Журнал современной израильской литературы на русском языке» занял свое место во всемирном русскоязычном культурном пространстве во многих странах и континентах.

Прежде считалось, что «толстый» журнал — чисто русский феномен, этакий особенный литературно-издательский жанр, присущий едва ли не исключительно художественному сознанию российской интеллигенции. Поэтому становление такого журнала в Израиле чрезвычайно симптоматично: значительный массив произведений русскоязычных писателей высокого уровня перерос в новое качественное состояние устойчивой корпоративности.

Понятно, что «толстый» журнал — это не только его объем, то есть формат и количество страниц, но, прежде всего, концептуальное видение литературного процесса. В Израиле выходит немало периодических изданий, у которых журнальные книжки едва ли не толще, чем у «Иерусалимского журнала», но настоящих «толстых» журналов, кажется, больше нет.