Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре

И так — все впереди… До настоящего юбилея придется одолеть еще четверть века.

Григорий Лямпе. Дорогой «блуждающих звезд»

1

В Антологии еврейского театра, вышедшей в США в 1967 году, актеру Морису Лямпе посвящено несколько страниц. Между прочим, там особо отмечено, что еврейская театральная культура на идиш знала трех выдающихся исполнителей роли Тевье-молочника — Рудольфа Заславского, Соломона Михоэлса и Мориса Лямпе. Такое соседство с великими говорит о многом.

Морис Лямпе родился в 1895 году в Варшаве в зажиточной хасидской семье. Учился в хедере, а в тринадцать лет поступил в коммерческом училище. Однако мальчик увлёкся сценой и вскоре стал завсегдатаем местного еврейского театра на идиш, после чего совсем забросил учебу. Родители забрали его из училища и пристроили учеником продавца в магазине шалей. Но юный Лямпе откровенно пренебрегал своими «прямыми обязанностями» — они отвлекала его от театра.

По рекомендации друзей-актеров он едет в город Плоцк, где поступает в еврейскую театральную труппу. С этим коллективом Морис гастролирует по всей польской провинции, переходя из одного передвижного театра в другой.

Вообще вся жизнь актера Мориса Лямпе — это сплошные скитания по разным городам.

Начало Первой мировой войны застало его в Витебске, но вскоре он возвращается в Польшу, к родителям. После 1917 года Морис сам организует еврейские театральные труппы для гастролей в провинции. Он даже становится популярным у не слишком притязательной публики, но при этом постоянно подвергается ожесточенным нападкам театральной критики. Вместе с приятелем он арендует один из варшавских кинозалов, где ставит пьесу «Процесс Мендла Бейлиса» и сам играет главную роль. Спектакль имел большой успех, каждый вечер — полный аншлаг. Постановка Лямпе шла несколько месяцев. Критики, впрочем, не унимались.

Однако Морис выстоял, в театральных кругах с ним стали считаться и даже ценить… Но в 1918-м он неожиданно исчез. Ходили слухи, что он перебрался в Советскую Россию и даже играл в московских еврейских труппах. Достоверно известно, что в двадцатые годы он работает в Киеве, затем Минске и наконец, в Витебске, где ставит Шолом-Алейхема, а потом недолго даже в Москве.

В 1925-м Морис приехал на Украину и сразу же поступил на работу в еврейскую труппу Киева, которой руководил замечательный актер и режиссер Рудольф Заславский. О его неординарном даровании можно судить уже по тому, что в контексте тогдашнего еврейского театра, по правде сказать, еще достаточно провинциального, он ставил Ибсена и Шиллера, первым в России сыграл на идиш Гамлета и Отелло… А Морис ту пору был еще молод и увлечен жаркими мелодрамами и забавными оперетками. По-видимому, именно встреча с Заславским сильно изменила его, вызвав определенный переворот во взглядах на театральное искусство.

Но не менее важны были и победы на «личном фронте»: во время работы в киевской труппе Морис встретил талантливую актрису Ревеку Руфину, которая вскоре родила ему сына.

В 1927 году Рудольф Заславский уехал в Америку, его труппа распалась…

Время шло быстро, а в первые годы советской власти — особенно. Новая «рабочая» агитбригада без особого труда одолела старый добрый театр, существовавший в провинции, по большей части, в форме театральной антрепризы. Но вместе с тем стали возникать и новые государственные театры.

В Киевский ГОСЕТ, основанный в 1928 году, одной из первых была приглашена подающая большие надежды Руфина, а вот для Мориса места в театре не оказалось. Конечно, такой поворот ни в коей мере не мог удовлетворить молодого честолюбивого артиста. Тем более что в ту пору ему пришло приглашение от знаменитой еврейской актрисы Клары Юнг с предложением работы в ее идишской труппе. Морис Лямпе покидает Киев, чтобы вернуться в Варшаву, к родным пенатам. Но и там он не задержался надолго. Лямпе едет в Одессу и работает некоторое время в качестве руководителя тамошнего еврейского театра. Потом отправляется в Париж, где в течение нескольких месяцев играет на сцене и ставит несколько спектаклей по пьесам Шолома-Алейхема и Шолома Аша. Спустя год он гастролирует в Бельгии, оттуда возвращается в Польшу и ставит несколько пьес из своего старого репертуара, а также и несколько новых спектаклей (в том числе — «Золотоискатели» Шолома-Алейхема).

Разумеется, Руфина решила последовать за мужем и даже начала сборы. Но из этой затеи ничего не вышло, поскольку их сын, малыш Гершеле, оказался ребенком болезненным и хилым. К несчастью, у него начался туберкулезный процесс в позвоночнике, и было бы чистым безумием тащить его за тридевять земель в провинциальную актерскую неустроенность.

Очевидцы рассказывали, что на первых порах Морис заметно подражал своему учителю Рудольфу Заславскому. И все-таки самобытное дарование артиста вкупе с великолепными внешними данными позволили ему стать звездой еврейского театра на идиш.