Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре

Говорить о Руфиной как об актрисе русского театра тоже надо бы обстоятельно и не скороговоркой. Вообразите девочку, родившуюся в местечковой еврейской семье, где ее родным языком был идиш, актрису, с честью отдавшую тридцать лет своей жизни еврейской сцене, обладавшую запасом русских слов, достаточным лишь для бытового общения с изрядным акцентом! Она проделала титаническую работу, занимаясь круглыми сутками (буквально, днем и ночью) орфоэпией; она просила выпускников Щепкинского училища, работавших в театре, давать ей уроки сценической речи. Результат был ошеломляющим: спустя несколько месяцев каторжного тренажа «она говорила по-русски, как Турчанинова». Стоит отметить, что спустя многие годы ее путь пришлось преодолеть российским актерам театра «Гешер», и в их числе уже немолодому сыну Руфиной Григорию Лямпе, ступивших на израильскую сцену и постигавших сценический иврит.

В русском театре Руфина переиграла чуть ли не всего Островского, были у нее роли и из зарубежной классики. Как ни странно, ей и здесь сопутствовал огромный успех.

Спустя много лет мы приехали в Мукачево с концертной бригадой, состоявшей из участников популярного в то время сериала «Следствие ведут Знатоки» — Мартынюк, Каневский и я. Выйдя на сцену, я сказал публике, что Мукачево для меня почти родной город: я бывал здесь ежегодно, когда в местном драмтеатре работала моя мама — актриса Руфина… Что тут началось — буря аплодисментов! А ведь прошло уже 15 лет с того дня, как мама уехала из Мукачева! Публика прекрасно помнила Руфину, ее называли «наша Раневская».

Но и в Мукачеве неприятности преследовали Руфину с удивительным постоянством: умер ее верный друг, А. Люксембург, театр прикрыли, и Григорий Моисеевич привез маму в Москву. Больше она не ступала на сцену, она оставила театр навсегда. В ту пору ей было 65 лет, и она была полна сил…

Творческий путь актрисы был окончен, личный, жизненный — нет. Ей предстояла еще одна дорога, дальняя и нелегкая, — теперь уже вслед за сыном и внуками.

Готовя интервью с Григорием Лямпе для одной из израильских газет, я работал в квартире артиста в Тель-Авиве, просматривал письма и фотографии. Вдруг из соседней комнаты в коридор вышла очень старая женщина, Григорий Моисеевич побежал к ней, чтобы помочь. «Мама, — сказал он, — это Лёня, он журналист, он пишет про тебя и про меня тоже…»

Ревека Руфина умерла в 1992-м, в Израиле, не дожив полугода до своего 90-летия.

Во время своего выступления на русскоязычной радиостанции РЭКА в Тель-Авиве Григорий Лямпе как-то обмолвился о своем близком родстве с Руфиной: обрушился шквал писем и телефонных звонков от поклонников актрисы, ныне живущих в Израиле… Любовь зрителей пережила Руфину.

3

Окончив школу в 1943-м, Григорий поступил в железнодорожный техникум в Самарканде, где жил в эвакуации вместе с матерью и отчимом. Несмотря на то, что профессия железнодорожника считалась очень престижной, Гриша Лямпе все же решил «поступать в театр». Но в те годы «попасть в Москву» можно было только по вызову из института. А как же получить этот вызов, сидя в Самарканде?

Тем не менее, прямо среди учебного года Григорий все же прибыл к директору студии Московского ГОСЕТа М. С. Беленькому, который, внимательно выслушав историю молодого человека, ответил: «Как же я заберу тебя с железной дороги, ведь это военное учреждение! Я не знаю, удастся ли мне тебя перевести. Впрочем, попробуем… Показывайся!»

Еще в Самарканде Григорий услышал стихотворение узбекского поэта Гафура Гуляма, которое называлось «Я — еврей». (Он помнил его наизусть и полвека спустя!) Там были такие строки:

…Когда не было стрельчатых башен,
Готических храмов,
Когда травы,
Родящие краски,
Ещё не открылись взору,
На весь мир прогремел,
Словно гром над горами,
Грозный голос еврея,
Создавшего Тору:
Я — еврей!

Стихотворение поразило Григория, и он решил читать его на вступительном экзамене.

Результат превзошел все ожидания: Лямпе не только был принят, но и получил предложение начать учебу с третьего курса. Однако отказался: ему хотелось «учиться по-настоящему», а не скакать через ступеньку за заветным дипломом. В итоге он был зачислен на второй курс.