Время перемен

Вопросы о целесообразности британских действий к правительству Макмиллана имела и оппозиция в парламенте. Выступая 3 июля в палате общин, премьер-министр заявил, что «29–30 июня правительство получило достаточное количество информации о высокой вероятности агрессивных действий со стороны Багдада. Бездействие правительства привело бы к неминуемой гибели дружественного кувейтского режима»[747]. Но уже на состоявшемся после заседания палаты общин совещании членов кабинета Д. Хьюм констатировал, что «в данный момент нет явных признаков того, что генерал Касем намеревается осуществить какую-либо военную операцию в зоне Залива»[748].

Рассматривая позицию, с которой лейбористы выступили в дни кризиса, правомернее говорить о том, что политический класс Великобритании встретил Кувейтский кризис единодушно. В ежегодном докладе лейбористской партии говорилось: «Партия поддерживает действия правительства Ее Величества по направлению в зону Кувейта британских войск»[749].

Отсутствие прямых свидетельств военной угрозы Кувейту со стороны Ирака свидетельствует не только о «полицейской», но и о «статусной» природе британской интервенции в зоне конфликта. «Психологическая травма», полученная Лондоном в ходе Суэцкого кризиса 1956 г., оставляла британскому истеблишменту в условиях кризиса чрезвычайно малое пространство для маневра, но главное, делала пресечение всех последующих конфликтов в зоне Персидского залива «вопросом чести». В условиях стремительного ослабления британских позиций в масштабах всей системы международных отношений «маленькая война» превращалась не только в «акт по наведению порядка», но и в серьезный ресурс по поддержанию внешнеполитического имиджа Англии[750].

Аргументация Г. Макмиллана о желании Лондона «сыграть с Касемом на опережение» в конкретных условиях Кувейтского кризиса выглядит не совсем убедительно; корректнее говорить о психологической ловушке, в которой оказался кабинет Макмиллана. Начало британской операции фактически полностью отвергало публичную дискуссию о существовании или отсутствии агрессивных планов у правительства Касема. Воспользовавшись громким заявлением генерала Касема, сделанным им 25 июня, Лондон фактически не оставлял себе другого пути, как начать военную операцию в зоне Персидского залива.

6 июля СБ ООН, после четырех дней работы над запросами Кувейта и Ирака, подготовил к голосованию две резолюции, носившие название «британской» и «советской». Ни одна из них не отрицала суверенный статус Кувейта как независимого государства. Первая настаивала на том, что безопасность Кувейта должна быть гарантирована военным присутствием британских сил на кувейтской территории[751]. Советская сторона и ОАР требовали отказа от «пушечной дипломатии» и незамедлительного вывода английских войск из зоны конфликта с последующей их заменой на интернациональный корпус под эгидой ООН или ЛАГ. Как заявлял советский представитель в СБ ООН В. А. Зорин, «английские доводы об отпоре агрессии со стороны Ирака совершенно несостоятельны, так как никаких войск Ирака на территории Кувейта нет»[752].

В итоге при голосовании проект английской резолюции получил семь голосов – Великобритании, Франции, США, Турции, Либерии, Чили и Тайваня; три делегации – Цейлона, Эквадора и ОАР – воздержались, СССР воспользовался правом вето и проголосовал «против». За проект ОАР – СССР поданы три голоса – ОАР, СССР и Цейлона, остальные делегации воздержались. Этот проект резолюции был также отклонен, как не набравший необходимого кворума в семь голосов.

Несмотря на то что «кувейтский вопрос» не был решен в рамках ООН, британский истеблишмент уже через три дня после провала голосования нашел новое решение вопроса о статусе Кувейта. 10 июля на заседании палаты общин лейборист Дж. Четвинд озвучил «возможность решения проблемы безопасности Кувейта путем привлечения широкого числа арабских стран в рамках ЛАГ»[753]. Передавая решение кувейтского вопроса в региональную организацию, Лондон дистанцировался от сложных внутриарабских противоречий, выбрал позицию наблюдателя, что, однако, никак не противоречило долгосрочным интересам Великобритании в регионе.

Через две недели, 20 июля 1961 г., ЛАГ официально принял Кувейт в члены организации. В сложившихся условиях ЛАГ берет на себя посредническую функцию в отношениях Кувейта и Ирака. Пункт 1 декларации о вступлении Кувейта в ЛАГ оговаривал «скорейший вывод британских войск с кувейтской территории при официальном отказе иракского правительства от силовых притязаний на Кувейт»[754].